злиться. — Ты делаешь все, что тебе нравится, так не мешай и мне поступать так же.
— Хорошо. — Его брови вновь гневно сошлись на переносице. — Ты предоставлена самой себе, Бесс. — Он повернулся и ушел, оставив ее одну.
— Ну и прекрасно! — бросила она вслед ему.
Джерид опять уселся за карточный стол. Этого Бесс никак не ожидала. «Воплощенная наглость! Он абсолютно невозможен!» Она радовалась, что оказалась здесь, — хотя бы потому, что это усложнит ему жизнь.
Бесс профланировала к двери, стараясь держаться как можно независимее.
В ее каюте помещалась лишь очень узкая полка, оставляя минимум места для чемодана. Не было даже иллюминатора. Вокруг кают на нижней палубе располагались грузовые отсеки, склад продуктов и камбуз, так что воздух напоминал о грязных тавернах, а не о речной свежести и прохладе. Бесс стало жалко себя. Ее отец не одобрил бы путешествия в таких условиях, даже учитывая обстоятельства.
Очень скоро почувствовав удушье, она выбралась из каюты прогуляться по палубе, чтобы как можно дальше уйти от запахов кухни. Она смотрела на широкую, коричневую, медленно несущую свои воды Миссисипи, плюшевую зелень берегов и скалистых обрывов. Улицы и дамбы Сент-Луиса остались позади.
Опять и опять думала Бесс о Джериде. Когда он был рядом, она восхищалась им, полностью подпадала под его обаяние, забывая о слухах и сплетнях. Но всякий раз, как он бросал ее на произвол судьбы, приходили черные мысли о нем — человек из мира Жака Лебрэка. Выяснит ли она наконец, что представляет собой Джерид на самом деле?.. Но каким бы он ни был, Бесс уже не забудет его. Лучше любить однажды, чем не любить вообще!
— Отчего так печальна моя пассажирка?
Бесс подняла глаза и увидела кустистые бакенбарды капитана «Беатрис». Она скривила губы:
— Ваши каюты на нижней палубе не располагают к веселью. Перед этим я провела два дня в поезде…
— Ба, поезда существуют только для домашнего скота!
— Здесь — возможно. Но на Востоке это вполне приемлемый способ передвижения.
— Значит, вы с Востока?
— Из Нью-Йорка.
— Я бы на вашем месте сошел в Мемфисе. Это наша первая остановка. Но из верхних кают там никто не выходит.
— Я подумаю, капитан. И — спасибо вам.
24
Путешествие продолжалось три дня, с остановками в Мемфисе и Натчезе. По мере того как «Беатрис» приближалась к дельте Миссисипи, становилось все жарче и туманнее. Бесс перешла на легкие платья. Каюта действовала на нее угнетающе. Она мало спала и все время ждала, что Джерид придет к ней и все объяснит. Но он остался верен своему слову — предоставил ее самой себе. А в ней на сей раз взыграла гордость, да и слишком она была напугана его хмурым видом во время последнего разговора, чтобы идти к нему в каюту.
Когда «Беатрис» втянулась в пятимильный канал доков Нового Орлеана, Бесс подавила свою гордость и пошла-таки к каюте Джерида. Она узнала, где находится эта каюта в первый же день, но старалась забыть об этом.
Джерид ушел с палубы поздно вечером, с бутылкой виски. «Слава Богу, что без одной из женщин в декольте до пояса», — подумала Бесс.
Она вошла, постучавшись, но не дожидаясь разрешения. Каюта оказалась просто гигантской в сравнении с ее собственной. Бесс заметила бюро с мраморной крышкой, зеркало и тумбочку, на которой лежали два револьвера.
— Ожидаем неприятностей? — с искусственной непринужденностью спросила она.
Джерид поднялся и надел пиджак поверх рубашки.
— Ты выглядишь усталой, Бесс. — Звук его глубокого голоса заставил ее трепетать. — Плохо спала?
Она чуть покраснела.
— Ты собираешься найти Жака Лебрэка и убить его, правда?
— Насчет «найти» — правда. Но кто тебе сказал, что я собираюсь его убить?
— Вильям.
— Конечно, — хмыкнул он. — Роман с ним продолжается?
Она подошла очень близко и схватила Джерида за руку. Глаза ее сверкали гневом.
— Посмотри на меня, — яростно произнесла она. — Я здесь. Я не осталась ни в Саратоге, ни в Нью- Йорке, ни в Сент-Луисе. Я здесь, Джерид, и ты не можешь просто отмахнуться от меня, намекая на какую-то мою связь с Вильямом.
— Я просил доверять мне, но ты веришь только этому ублюдку Прэнтису.
— Но все доказательства…
— …против меня? — закончил он и стряхнул ее руку. — Я знаю. И не нуждаюсь, чтобы мои слова принимались за истину в качестве великого одолжения.
Бесс не могла больше говорить. В горле у нее мгновенно пересохло. Она закрыла глаза, чтобы удержать слезы, но они все равно выкатывались из-под век и горячими струйками текли по щекам.
— Я так устала, — слабо проговорила она и пошла прочь.
Джерид схватил ее за плечи и развернул к себе. Увидев ее залитое слезами лицо, он ладонью вытер слезы и прошептал ее имя. Потом стал нежно целовать…
Громкий стук в дверь прервал их. Вошел долговязый человек с лихо закрученными черными усами. Под полой его распахнутого льняного пиджака Бесс заметила револьвер. Она побледнела: Джерида сейчас арестуют! Но незнакомец весело рассмеялся и покачал головой:
— Наконец-то я застал тебя с дамой, Джерид!
— Элизабет, рад представить тебе: шериф Жан Гвидрион. Мисс Харт мечтала с тобой познакомиться, Жан.
Бесс вежливо кивнула.
— Очень приятно, мисс Харт. Извините, я бы хотел сказать пару слов мистеру Инмэну наедине. Мы оставим вас на минутку.
— Я предпочитаю, чтобы вы говорили при мне, — сказала она почти строго.
Гвидрион вопросительно взглянул на Джерида, потом по-военному щелкнул каблуками и слегка наклонил голову.
— Будет даже лучше для дела, мисс Харт, если вы оставите здесь нас. Я не сразу решился предложить вам это.
Без единого слова она вышла. Оказалось, что еще один человек с револьвером дежурит у двери, так что невозможно было остаться даже здесь. Посмотрев на полицейского испытующим взглядом, Бесс пошла прогуляться по палубе…
«Беатрис» почти опустела, когда шериф Гвидрион наконец отбыл с парохода. Джерида с ним не было. Бесс, в полуобморочном состоянии от жары и ожидания, кинулась к каюте Джерида. Но он исчез.
Паника охватила ее. Она выбежала, чтобы догнать шерифа, но капитан «Беатрис» перехватил ее на главной палубе.
— Задержитесь, мисс Харт. Вы непривычны к здешней жаре, рискуете упасть в обморок. — Он ласково положил ей руку на предплечье.
— Я спешу!
— Я знаю, за кем вы бежите, но вам уже не догнать. — Капитан смягчил эти жесткие слова добродушной усмешкой. — Он просил меня поговорить с вами.
