половинка его самого…
— Я найду тебя, — прошептал он.
Северянина слегка шатало от усталости, сказывались последствия боя. Его тело требовало отдыха, но киммериец не мог себе позволить этого. Он шел, ориентируюсь по внутреннему чутью дикаря, коему всецело доверял.
Он, позабыв о миссии, которую возложил на него Лехтон, и направился в одну из пресловутых ловушек лабиринта. «Если Ника умрет, то и мне нечего делать на этом свете, — крутилось у него в голове. — Мне не жить без нее!»
— Ника, — полустон-полукрик разнесло по подземелью эхо.
И пришел ответ, па который он никак не рассчитывал.
— Я здесь! — Эти слова даровали ему надежду.
— Милая, я иду! — закричал варвар. У него будто бы открылось второе дыхание, он ощутил прилив сил. Он готов был своротить горы, дабы спасти девушку. — Похититель ответит за все! — угрожающе шептал он, поглаживая рукоять меча.
Конан готовился к очередному кровавому поединку, которого, однако, не последовало. Вместо этого киммериец встретился со стеклянной стеной, за которой он видел прикованную к стене Нику.
Не долго думая, Конана размахнулся и изо всей силы ударил кулаком по преграде. Раздался звон, и она рассыпалась на миллиард крохотных зеркал, в каждом из которых застыло чье-то ухмыляющееся лицо. «Шулух, — понял варвар, — это его проделки! Этим он пытается остановить, задержать меня! Он боится, что мне все-таки удастся переговорить с Советом Магов, а, значит, он не настолько неуязвим, как считает Лехтон!»
— Черный колдун, выходи и сразись со мной! — рыкнул киммериец. — А девушку отпусти! Послышался хохот, а потом все исчезло, погрузилось во тьму. Конан очутился посреди бесконечности. Вечность не показалась ему чем-то ужасным, напротив она была ласкова с ним… Киммериец зажмурился, стараясь справиться с колдовским наваждением.
Чары исчезли так же внезапно, как и появились, оставив после себя горечь и какую-то непонятную тоску. У киммерийца создалось впечатление, что когда-то в будущем ему еще доведется близко столкнуться со старушкой-вечностью. Но это будет потом, а сейчас его куда больше всяких философских размышлений интересовала судьба Ники.
И девушка нашлась! Она лежала на холодной земле и смотрела в потолок. «Что с ней?» — ужаснулся Конан, вспомнив, что около суток назад в такой же позе застал Лехтона.
Небо, пусть с ней все будет в порядке!
Конан сам не узнавал себя. Он изменялся, ощущая воздействие на свою личность девушки. Нергал побери, что она с ним делает? Раньше, когда его любовницы, начинали что-то требовать, доказывать, что он должен вести себя как-то иначе, он не обращал на них внимания. А теперь достаточно было одного присутствия Ники, чтобы суровая душа киммерийца пела, раскрываясь, словно цветок под лучами заботливого солнышка.
— Красавица, очнись, — он нежно дотронулся до ее плеча.
Она заморгала, приходя в себя. Слава богам, жива! — обрадовался он.
— Что… — она облизала пересохшие губы. — Что со мной произошло?
— Не знаю, — честно признался варвар. — Но тот, кто виновен в этом, ответит за свои черные дела.
— Я ощущаю себе как-то по-другому, — пробормотала она. — Что-то во мне не так.
— Не переживай, все будет хорошо, — киммериец бормотал еще какие-то глупые, ничего не значащие слова, стараясь успокоить девушку. Но у него это плохо получалось.
— Ты не понимаешь! — заплакала она.
— Объясни! — потребовал он.
— Я… — она сглотнула, — ныне иная. В этом проклятом лабиринте со мной произошло нечто, что лишило меня способности изменяться по своему желанию. Это ведь не магическая способность! Нет, это была просто черта, присущая нашему роду, так же как тебе — физическая сила предков!
— Шулух похитил ее, — уверенно произнес Конан.
— В том-то и дело, что он не мог! — воскликнула она, и из глаз ее покатились слезы. — Он может украсть волшебную мощь, но не мой первозданный талант! Впрочем, больше некому… Вероятно, у него каким-то образом все же получилось отобрать у меня могущество.
Нельзя сказать, чтобы киммериец расстроился из-за этого. Нет, он был почти счастлив. После произошедшего, Ника стала ему еще ближе и дороже, она превратилась в человека! И, более того, как выяснилось, Конан полюбил ее истинный облик, так как, утратив дар, она осталась все той же прекрасной девушкой.
— Я люблю тебя, — непроизвольно сорвалось с его губ признание. Кто бы мог поверить, что легендарный дикарь, варвар из Киммерии, способен на такое сильное чувство?!
— Что ты сказал? — она недоверчиво посмотрела на него.
— Я люблю тебя, — повторил он.
Его сердце пело. Он радовался тому, что ему наконец удалось выразить словами собственные чувства. Какая простая, затертая фраза, о которой киммериец всегда отзывался с циничным безразличием… И вдруг нечто, неведомое ему ранее, соизволило прийти и объявить, что он, Конан, все эти годы жестоко ошибался. И любовь, которая всегда казалась ему чем-то нереальным и была где-то далеко, пришла и к нему.
— Что же ты молчишь? — спросил он.
В ответ она одарила его загадочной улыбкой, в которой киммериец скорее читал жалость и грусть, чем ответное чувство. Неужели она не отвечает ему взаимностью? Что делать, если она скажет: нет, ты не нужен мне?!
— Ответь же хоть что-нибудь! — взмолился он.
Смахнув слезы, Ника прошептала:
— Ты еще слишком молод. У тебя вся жизнь впереди. А я… мне уже несколько столетий! Разве у нас с тобой может быть что-нибудь общее?
— Но ты же спала со мной! — воскликнул он.
— Ну и что? — отозвалась девушка. — Это было не более чем развлечение, ничего не значащая игра. Пойми, ты ничего не можешь мне дать! Ты же знал, что я иду с тобой только для того, чтобы найти нового мага-господина.
— Но почему тебя интересуют только волшебники?!
— Я уже объясняла, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Мы с тобой не созданы друг для друга. У каждого из нас свой путь в этом мире.
Киммерийцу было плохо. Ему хотелось кричать от переполняющей его боли. Уж лучше бы меч одного из двойников прервал его жизнь!..
— Смерть, приди! — взмолился он. — В этот раз я не буду сопротивляться твоему гонцу. Забери меня, прояви милосердие!
— Э нет, — дернула его за руку девушка, — так не пойдет. Если ты умрешь, кто проведет меня на Совет Магов? Лехтон считал, что туда, кроме могущественных волшебников, сможешь пробраться еще и ты, любимец богов. А следовательно, и твоя спутница тоже…
— Ясно, — безжизненным голосом отозвался он. — Я отдам свои долги на этом свете, помогу тебе и расправлюсь с Шулухом, после чего умру. Мне незачем больше жить.
Никогда еще Конану не было так одиноко. Он чувствовал себя пустым сосудом, телом, из которого клещами безжалостно вырвали душу. Все его мысли ныне подчинялись одной-единственной цели: покончить с делами. И все… Это станет его последним приключением, после чего он покинет сей жестокий мир, — во всяком случае, так юный варвар считал в тот миг.
— Не печалься, — Ника нежно прикоснулась к его плечу.
— Все равно, ты будешь моей, — он выдавил из себя жалкую улыбку. И тут же, будто бы стряхнув тяжкий груз с сердца, бодро заявил: — Мы уже почти пришли! И лабиринту не удалось остановить или хотя бы надолго задержать нас, ведь мы провели тут не больше суток!
— Да, — согласилась девушка. Киммериец, держа наготове клинок, довел
