посмотрел на Андрея. – Но сначала хочу сказать несколько слов... Когда десять месяцев назад я отдал тебе приказ вернуться в легион не позднее 1 марта... Честно сказать, Ален, я сомневался, что этот приказ будет выполнен... В жизни есть не только армия и долг... В последней операции тебя потрепало так основательно и морально и физически, что, если честно, я не думал, что ты сумеешь восстановиться, хотя и очень на это надеялся... И так думал не только я... Врачи, с которыми я беседовал, давали один прогноз: «Нервная система этого парня основательно подорвана, и у него теперь возможны неконтролируемые реакции на происходящее, не говоря уже о том, что и его физическое состояние требует длительной реабилитации». И все говорило о том, что они правы! И эта твоя сумасбродная идея с покупкой ресторана в Израиле, и эта твоя глупая, по-другому не скажешь, скоропалительная женитьба и такой же скорый развод...
Андрей заметил краем глаза, как стрельнула в его сторону глазами Мари, отреагировав на слова генерала.
– ...Но я верил в тебя, сынок!.. И ты поступил правильно, когда согласился поехать в Бутан! Думаю, теперь ты об этом не жалеешь... И все же... Вплоть до сегодняшнего дня червь сомнения точил мое сердце... Я опасался, что ты все же там останешься... И если бы это случилось... – Жерарди сунул руку во внутренний карман своего кителя и извлек на свет Божий два листка бумаги, сложенные пополам. – Завтра, 2 марта 2000 года, я подписал бы вот этих два приказа. Первый – о списании на пенсию по состоянию здоровья лейтенанта Ферри с получением им за выдающиеся заслуги статуса «Le retraite honorable de la Legion Francaise Utrangure»[12] и соответствующего этому статусу пожизненного денежного содержания...
Все присутствующие за столом с немым удивлением посмотрели на Андрея, а генерал тем временем продолжил:
– ...Второй приказ – о назначении на должность командира учебного взвода адъютант-шефа Старкова...
– Стар уже адъютант-шеф? – не сдержался Филин.
– Твой заместитель, Ален, бывший, теперь уже сержант, вот уже десять месяцев выполняет обязанности командира взвода. И выполняет, надо сказать, добросовестно и умело. Представление к повышению его в чине написал капитан Дворжецки, а я его полностью поддержал...
– Здорово!
– ...Но Стар категорически отказывался вступить в должность, пока не был официально подписан приказ о твоем увольнении, лейтенант.
– А если я все же передумаю, Паук?
– Теперь уже не сможешь, Ален. Теперь, когда ты вновь надел форму легионера и устроил на КПП внеплановую учебную тревогу, доказав тем самым свою готовность к службе, теперь это официально будет расценено как дезертирство. – Жерарди да и все присутствующие улыбались. – Да ты и сам не захочешь! Так, лейтенант?
– Так точно, мон женераль!
– Что ж... Господа офицеры! Предлагаю выпить за возвращение в строй лейтенанта Алена Фэрри.[13]
Присутствующие поддержали генерала, подняли бокалы и... банкет пошел своим, заранее намеченным чередом.
– ...Так скажи же мне, Ален, откуда я появился за твоей спиной час назад? – Генерал, как всегда, был в своем репертуаре.
Вопрос этот прозвучал для присутствующих, как гром среди ясного неба. За столом возникла оглушающая тишина.
– Я, видимо, расслабился немного, мон женераль... – произнес Андрей, понимая, что от правильности его ответа сейчас может зависеть очень многое. – И поэтому не обратил внимания на закрытую за моей спиной дверь...
– Теряешь квалификацию, господин лейтенант спецназа? – Генерал свел на переносице брови и грозно посмотрел на Филина.
– Десять месяцев без должных тренировок, мон женераль! – Андрей вскочил со стула, вытянулся по стойке «смирно» и стал есть генерала глазами.
– И ты считаешь, лейтенант, что это может быть для тебя оправданием? – прорычал Жерарди. – Что ж... Мы можем возобновить твои тренировки прямо сейчас! На плацу у бочки!!! Почему командир учебного взвода, который должен готовить молодых спецназовцев к любым неожиданностям, так бездарно допустил к себе за спину «противника» внутри незнакомого помещения? Это упражнение, насколько мне не изменяет память, входит в стандартную программу обучения под номером 34?
– 36, мон женераль!
– Я не получил ответа на поставленный вопрос, месье лейтенант!
От этого голоса, казалось, над столом сгустились грозовые тучи. Все присутствующие превратились в каменные изваяния, а Андрей...
Вдруг совершенно неожиданно для всех широко улыбнулся:
– У меня, мон женераль, был перед глазами такой мощный отвлекающий фактор, в такой короткой юбке... – Он посмотрел на Мари. – Что не обратить на него внимание было бы верхом неуважения к мадемуазель лейтенанту не просто как к штабному офицеру, а как к женщине. А такого вопиющего хамства не может себе позволить ни один настоящий спецназовец, а уж тем более если он офицер. И пусть это будет последним, что он увидит. Умереть на глазах у красивой женщины – что может быть слаще для настоящего гусара, мон женераль?!
Такого ответа здесь действительно никто не ожидал. Включая и самого Паука. За столом возникла шекспировская пауза.
Генерал откинулся на спинку стула, оглядел с головы до пят замершего Андрея, взглянул на присутствующих и широко улыбнулся:
– И он говорит, что потерял квалификацию, а! А ведь как вывернулся, мерзавец, из безвыходной, можно сказать, ситуации! И пусть теперь мне кто-то скажет, что этот парень не офицер спецназа, который умеет выживать в любой ситуации! – Он с силой хлопнул ладонью по столу так, что звякнули сразу все бокалы. – Вольно, лейтенант! Садись! Этот экзамен ты сдал! Бочка на сегодня отменяется!
– Благодарю, мон женераль!
– Вот этому ты и будешь учить «зеленых», Ален.
– Чему, Паук? – Андрей едва перекричал поднявшийся за столом гомон.
– Умению выжить, вывернуться, выполнить задачу и при этом понести минимальный урон. Тому, что ты проделал сейчас, отыскав, надо признать, совершенно нестандартное решение, чтобы избежать генеральского гнева. А я уж думал, что не вывернешься из ловушки. Молодец!.. Умение искать и находить нестандартные решения – именно это и называется в армии специальной подготовкой. Именно этому ты и будешь учить других, лейтенант, именно этому!..
Прошло еще какое-то время непринужденного застолья, и Жерарди засобирался:
– Что ж, господа офицеры... Прошу простить меня, старика, но тягаться с вами в выпивке я уже не могу – возраст... Засим хочу откланяться. – Он посмотрел на Андрея. – Тебе, лейтенант, я тоже не советовал бы особенно засиживаться – завтра в 14.00 с нашего аэродрома в Аяччо вылетает грузовой борт. Твоих унтер- офицеров, Стингера и Джагглера, я специально задержал из отпусков на неделю здесь, чтобы тебе было не скучно возвращаться... Так что... Свое возвращение с твоими сослуживцами советую отметить уже на Корсике, в полной компании, а сегодня – спать! Ты можешь остаться здесь, Ален. В этой комнате для VIP- гостей найдется все, что нужно для хорошего отдыха. Лейтенант Савелофф обо всем позаботится... Так что... Отдыхать! Если получится, конечно...
Он мельком, но очень многозначительно взглянул на Мари и покинул застолье. Совсем скоро вслед за ним ушли и другие офицеры, оставляя Андрея наедине с «мощным отвлекающим фактором» с лейтенантскими погонами...
Филин, надо признаться, всегда чувствовал себя скованно в присутствии старших офицеров, даже если они и были его друзьями – положение обязывало, и всегда начинал дышать свободнее, когда его оставляли в покое. Так произошло и в этот раз. Когда закрылась дверь за Франтишеком, он тут же сбросил с плеч парадный френч, шейный платок и остался в рубашке, расстегнув несколько пуговиц и закатав до локтя
