В комнату испуганно заглянула девушка лет пятнадцати – шестнадцати.
– Мамочка, все в порядке?
Выражение лица у Ларисы моментально изменилось. Она смотрела на дочь с огромной, всепоглощающей любовью.
– Да, детка, познакомься с нашим гостем. Это...
– Я знаю, это журналист из Москвы. – Девушка протянула Денису узкую ладонь. – Меня зовут Лада. Мама, а... пирог не сгорит?
Лариса ойкнула и унеслась на кухню.
Денис улыбался и внимательно рассматривал девушку.
– И откуда же ты знаешь, что я журналист?
Лада немного покраснела.
– Я... Мне... Я видела вас по телевизору.
– Вот оно что... – Денис точно знал, что по телевизору его видно не было, он сидел в зале, а публике представили только Аллу.
Значит, Ладе его кто-то показал. Или просто рассказал про лысого верзилу с маленькой черной бородкой. Любопытно, кто бы это мог быть?
– Я пойду маме помогу, – сказала Лада.
Через пять минут они пили чай. Пирог был с вишней и орехами, какого-то неземного вкуса. Впрочем, Денис уже начал привыкать к тому, что в Придонске все его кормят чем-то необыкновенным. Лариса ласково посмотрела на дочку, Лада положила на блюдце небольшой кусочек и ушла к себе в комнату.
– Денис, извините, что сорвалась. Сама не понимаю, что со мной. С тех пор, как вы приехали, я все жду какого-то чуда, сама не понимаю, на что надеюсь...
Денис махнул рукой: ерунда, мол, не берите в голову. Тогда она спросила:
– Что вы имели в виду, когда сказали, что всё сложнее, чем вы себе представляли?
– Видите ли, Лариса, я частный детектив, и, хотя мне не в первый раз приходится работать в провинции, обычно я и остаюсь частным детективом. С теми или иными трудностями, но мне удается добиться сотрудничества местных органов правопорядка. А здесь, с этой «журналистской» легендой, у меня связаны руки... С другой стороны, приехать в Придонск как частный детектив я тоже не мог. Если ваше подозрение о коррупции властей в городе оправдано...
– Вы должны вывести их на чистую воду! – воинственно заявила Лариса.
– Лариса, ради бога, оставьте ваш пафос, перестаньте, давайте говорить по сути дела. Лучше объясните, почему вы не сказали мне еще в Москве, что ваш отец был директором школы? Почему не сказали, что он был депутатом гордумы?
Женщина горько усмехнулась.
– А что это меняет? Что, разве от этого он перестал бы быть тем, кем был? Для меня он отец, а потом уже – все остальное. Или вам, чтобы взяться за какое-то дело, необходимо, чтобы жертва была важной персоной?
– Нет, это не так, по возможности, – мягко сказал Денис. – Просто тогда я бы еще в Москве владел информацией, которую узнал только здесь. Возможно, сделал бы несколько иные выводы. А потеря времени в нашей работе – непозволительная роскошь. Понимаете?
Она кивнула.
– Поэтому я очень вас прошу, Лариса, расскажите все, что знаете, все, что, по-вашему, может иметь отношение к делу. А там... посмотрим. Возможно, у меня появятся еще вопросы.
– С чего начинать?
– С Кравцова. Он тоже учился у вашего отца?
– Да. Мы были одноклассниками. После школы Кравцов ухаживал за мной, хотел жениться, но... ничего не вышло.
– Вы ему отказали?
– Не совсем.
Денис предположил: может быть, Лариса думает, что, убивая ее отца, Кравцов мстил за тот отказ? Но это же бред, столько лет прошло. Хотя кто знает, может, у них в юности была какая-нибудь история из ряда вон.
– У вас сохранились нормальные отношения?
– Едва ли. Не было никаких отношений. Ведь в начале восьмидесятых он уехал из города, да так, что те, кто его когда-то знал, и думать о нем забыли. А вернулся лет шесть лет назад, просто возник из ниоткуда в девяносто восьмом году. Был уже при деньгах, занялся бизнесом, стал активно дружить с мэром и прочими шишками. Нахальный, наглый, самоуверенный. Нагнал тут на всех страху. В городе поговаривают, что он – близкий друг Полковника. Полковник – это вроде как местный уголовный авторитет. Вам уже говорили о Полковнике?
– Немного. А какие у Кравцова могли быть основания желать смерти вашему отцу?
– Отец сказал на сессии депутатов гордумы, что, как патриот родного города, он не желает, чтобы Придонском управлял мафиози. И постарается не допустить этого. У отца был авторитет, и еще он не привык кого-то бояться. А Кравцова к этому времени уже боялся весь город, все давно поняли и увидели, что для него преград на пути к намеченной цели не существует, ни в моральном, ни в материальном плане. Он привык всех держать в кулаке. И когда Кравцов заявил, что собирается стать мэром, это было принято как нечто само собой разумеющееся, как стихия, которую можно лишь констатировать, но упаси бог встать на ее пути.
– Значит, вот так Дмитрий Антонович и сказал, что не допустит мафиози к власти?
– Дословно. Я хорошо запомнила, потому что папа долго обдумывал свое выступление, и это происходило при мне.
– Вы его отговаривали?
– Нет, я знала, что это бесполезно. Я лишь попросила не лезть на рожон и не говорить ничего такого, о чем мы все потом можем пожалеть.
– Выходит, он вас не послушал? – заметил Денис.
– Выходит, нет. В конце концов, отец решил, что ограничится одной фразой. Дескать, так будет весомее. И так и оказалось. Уж весомее некуда. – Она отвернулась.
Денис дал ей время успокоиться и спросил:
– Что отец вам рассказывал об этой сессии? Может, кто-нибудь еще выступил против него и за Кравцова?
– В том-то и дело, что нет. Все подавленно молчали, кроме Ракова, конечно. Это верный пес Кравцова, шестерка, как в таких случаях говорят. Вообще, все понимали, что отец прав, но осознавали свою беспомощность. Но и открыто за Кравцова никто не выступал. Какой в этом был смысл? Впрочем, кажется, еще Куралов что-то сказал.
– Это театральный режиссер?
– Да какой он режиссер! – махнула рукой Лариса. – Сходите как-нибудь в театр, сами посмотрите. В общем, Куралов сказал, что без юридических доказательств обвинять кого-либо в преступлениях нельзя.
– Между прочим, здравая мысль, – заметил Денис. – А о каких преступлениях шла речь?
– Об убийствах.
– Подробней, пожалуйста.
– Были еще два депутата, которые выступали против Кравцова. Только это было еще немного раньше. Серегин и Типицкий. Серегина убили, а Типицкий просто исчез.
– Что значит исчез? Сбежал?
– Не знаю. Никто не знает. Бросил все: фирму, дом... Как будто его тут и не было. Может быть, напугали его сильно, а может, что и похуже случилось. Вам бы встретиться с их женами...
– Всему свое время. Расскажите об этих людях подробней.
Лариса рассказала, что Серегин и Типицкий тоже, как и ее отец, довольно резко выступали против Кравцова. Им обоим было лет по сорок пять – сорок семь, они были деловыми партнерами, владели строительно-монтажной фирмой «Пирамида», к услугам которой Кравцов неоднократно прибегал, например,
