романы с сослуживцами!
— В самом деле?! — У Володи расширились глаза от такой «поразительной новости», и Марина отчетливо увидела, что попала в цель.
— Вы к ней еще не ходили? — насмешливо бросила она.
Яковлев изобразил мучительное раздумье.
— Понимаете ли, Марина Евгеньевна?..
— Просто — Марина, — призывно улыбнулась она, жестом приглашая его пройти в гостиную и поворачиваясь на каблуках, отчего тяжелая пола распахнулась и конечно же продемонстрировала взгляду гостя очаровательную полную ногу гораздо выше середины бедра. Впрочем, хозяйка, изобразив секундное смущение, придержала полу небрежным движением руки и заметила: — С этими модными одеяниями никогда не можешь быть полностью уверена в том, что они тебя не подведут, вы так не считаете? — И она очаровательно захихикала, сверкая глазами.
— Да-да, это очень модно, — с важным видом соврал Володя, даже и не предполагавший, что бархат, после долгого забвения, снова входит в высокую моду. — И вам чрезвычайно идет, — добавил он сделав изысканный жест руками. — А потом, издревле известно, что никакая одежда подлинной красоты оскорбить не может. Так, кажется, говаривал старина Сократ?
Тут промах ему не грозил: она могла знать разве что одноименный салон красоты, расположенный неподалеку от ее дома, в районе Старого Арбата. И это было тем более пикантно, что Сократ, как известно, красотой никогда не отличался.
— Ну конечно, — с готовностью закивала она, облизывая ярко-красные пухлые губы, а глаза ее при этом шало сверкнули. — Я тоже слышала об этом!
— А вы еще и умница! — с энтузиазмом воскликнул Яковлев. — Как редко, увы, можно встретить тонкий ум в сочетании с природной красотой, да-а… Это я о женщинах вообще…
— Благодарю вас, мне очень приятно, вы такой, оказывается, наблюдательный и симпатичный молодой человек…. Когда я была молода… ах, ах!.. У меня был один знакомый… просто ужасно похожий на вас… э-э?..
— Володя.
— Да, Володичка… очень похож…
— А вы, между прочим, совершенно зря с таким небрежением говорите о себе. Что значит — когда была молода? Первоклассницей, что ли? Зря! Выглядите вы очаровательно в свои тридцать лет, так надо полагать? А если быть до конца искренним, то, поверьте мне, больше двадцати пяти я бы вам не дал!
— Ах, как приятно слышать!.. Прошу вас, садитесь. Мы говорили об этой… не хочу даже произносить ее имя! — Марина помрачнела.
— Да, вы спросили, не был ли я у нее? Отвечаю: не был. А после реплики о ее этих… связях, думаю, что и вообще не стоит ее беспокоить. Мне почему-то хочется верить именно вам, Марина.
И все, от такого набора комплиментов она «поплыла». Полы халата, разумеется, распахнулись сами по себе, но она уже не стала обращать на это внимание, даже закинула обнаженную ногу на ногу, словно нарочно отвлекая внимание Яковлева от дела. А он, слушая ее, размышлял на тему, весьма отдаленную от той, которая обсуждалась. Он думал, что все эти высокопоставленные чиновники — отпетые дураки. Им такая баба в руки попалась, а всего и дел-то: трахать ее по три раза на день и говорить, что она — самая умная и самая красивая и полное совершенство. Ну, если не получается трахать самому, всяко бывает, передай в руки порученцу! А от слов же тебя не убудет!.. А у них — разводы, скандалы, смертельные обиды, страшная месть…
Собственно, ее рассказ поначалу касался не столько Сальникова, сколько довольно-таки примитивных и пошлых сплетен по поводу его второй супруги. Яковлев делал «большие» глаза, не забывая подчеркивать, как он в эти минуты любуется самой рассказчицей. И та, естественно, ощущала на себе горячий и почти призывный, но и почтительный взгляд молодого человека, откровенно увлеченного ею, — этого просто нельзя было не заметить, а следовательно, и соответствующим образом отреагировать. И тема сплетен увяла сама собой. Зато ей на смену — прав был Володя, ох как прав: трахать надо было Смурову свою красавицу, а не лениться, или чем он там еще занимался? — полились не то чтобы жалобы, а скорее сетования на свою нелегкую судьбинушку. С одним мужем как-то не задалось — робкий, весь погруженный в работу, занудливый… Второй — тоже не подарок, вечно какие-то свои дела, ночные звонки, наверняка бабы — при его-то внешности… Грешным делом, она, был момент, подумывала уже вернуться к первому, так у него тогда уже образовалась эта фифа, будь она проклята! А на этой почве и со вторым мужем нелады… Правда, в одном они все-таки сходятся. Это в обоюдной ненависти к Сальникову. Ну ей-то есть за что. А Смурову? Ну как же! Ведь Сальников, по сути, перебежал ему дорожку. Она нечаянно подслушала разговор Лешки с мужем ее сестры — Жоркой. Недавно это было, с месяц, может, назад. Крепко они тогда выпили и во весь голос горланили в его кабинете, Китай почему-то все время поминали. Оказывается, Виталька недвусмысленно намекнул Лешке, чтобы тот подумал о своем трудоустройстве, ему, мол, не нужны заместители, пытающиеся проводить собственную политику, которая кардинально расходится с линией министерства и государства. Вот! А Лешка вроде нашел какие-то слова и обещал Виталию не «кон…фрон… тировать» (Марина с трудом выговорила это слово). И кажется, тогда у них обошлось.
Этот факт Марина выпулила почти на одном дыхании — видать, хорошо подслушивала, но выводов для себя определенно не сделала. Наверняка в ней еще булькала та старая закваска, которая могла в свое время сделать ее женой министра, а не какого-то зама, которому предлагают подумать о своем будущем.
Из сказанного Яковлев понял, что Марина не придумывает, в ее голову подобные сведения не могли прийти самостоятельно, она слишком проста для этого. Проста как правда, что слышу, то и несу. А этот Жорка, он откуда?
Вот тут и оказалось, что это — почти коллега, начальник Департамента милиции на воздушном транспорте. И женат, ко всему прочему, на Марининой родной сестре Наташке. Вот, значит, какие силы объединились против Сальникова. Опять же, воздушный транспорт, считай, своя епархия… Интересно, что скажет по этому поводу Вячеслав Иванович?..
А в общем, утверждая, что она все про Сальникова знает, Марина на самом деле, как стало выясняться, не знала ничего путного. Вот разве то, что успевала подслушивать в разговорах мужа и Жорки. А их, судя по тому, что она рассказывала, было немало.
Но теперь возникал другой вопрос: почему она не боится все это рассказывать чужому человеку, тем более, сотруднику МВД? Или ничего не боится, или все ей давно осточертело?
Ну хорошо, представим себе, что она терпеть не может Сальникова. Ненавидит его новую супругу. Желает им всяческих бед и напастей, какие только есть на свете. И что, разве это она устроила авиационную катастрофу? Бред. Толчком она могла быть, занозой, от которой запросто не отделаться. Но на активные действия абсолютно не способна. Говорила же Аля, что после вероятного разговора Сальникова со Смуровым по поводу телефонных звонков эта самая Марина вмиг притихла. Значит, сумел- таки объяснить Смуров своей жене, куда не следует совать нос. Ох, господи, глупая бабенка…
А с другой стороны, она могла постоянно на Сальникова капать им — мужу и, как он? свояк, что ли? значит, свояку. И дотюкать их до того, что и они загорелись ее идеей оголтелой мести. Но ведь на роль заказчицы она и в этом случае не тянет. Тут что-то другое. Вернее всего, в основе основ — деньги. Причем гигантские, сосчитать которые невозможно, как говорится, пальцев рук и ног не хватит. Как говорил Турецкий, «китайское лобби». И вот, если соединить эти движущие силы в одном направлении, то вполне может получиться «заказуха».
А между тем в настоящий момент эта «глупая бабенка» была себе на уме. Муж в длительной командировке вместе с Жоркой. Об этом и Володя знал от Грязнова, который информировал его с Поремским о том, как движется расследование. Наташка ей, видимо, не помеха. А может, и помощница, черт их знает, этих генеральских жен провинциального розлива… И теперь, болтая о каких-то незначительных вещах, о пустяках, с ее точки зрения, она пытливо оглядывала Яковлева, совершенно уже не скрывая своей «нечаянной» наготы и живого интереса. И тогда Яковлев, как он ни пытался мысленно взять себя в руки, решил, что в любом случае откровенность Марины обязательно должна быть вознаграждена, иначе женщина не поймет его и обидится. А ну как придется снова встретиться?
— Говорите, нелегко сейчас вам приходится с новым мужем? Да и со старым, с покойным
