Грязные игры

Да нет. Я без всякой задней...

Знаем-знаем. Ну ничего, когда для пользы дела — то можно.

Спасибо вам, товарищ государственный совет­ник юстиции первого класса, за оказанное мне высокое доверие, — истово воскликнул я. — Служу отечеству!

Меркулов внезапно посерьезнел:

Ну ладно, шутки в сторону. То, что ты расска­зал, конечно, интересно. Даже очень интересно. Ос­ тавим это пока что в списке загадок.

Что-то этот список у нас растет день ото дня, — заметил я, — и только разгадок не прибавляется.

А что делать? Будем надеяться, что скоро ко­личество загадок достигнет критической массы и они начнут сублимировать в разгадки.

Я потряс головой, чтобы лучше понять фразу, сказанную Меркуловым.

Не поможет, Турецкий. И не надейся. Лад­но, давай выкладывай, что тебе рассказал Прота­сов?

Я вытащил диктофон и вставил кассету.

ИЗ МАГНИТОФОННОЙ ЗАПИСИ РАССКАЗА БЫВШЕГО ТРЕНЕРА СБОРНОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПО ХОККЕЮ ВЯЧЕСЛАВА ПРОТАСОВА

Протасов. А я, гражданин следователь, так и знал, что ко мне кто-нибудь обязательно придет после этих убийств. Кто-нибудь обязательно появится. Вот и вспомнили старика — правда, только в горе. Но все равно — спасибо и за это.

Турецкий. Ну что вы такое говорите, Вяче­слав Анатольевич, вас вся страна любит и помнит.

Протасов. Э-э. «Вся страна». За два года один корреспондент пришел. Кстати, всего полтора ме­сяца назад это было. А я ведь ему многое расска­зал. И что? Оставили процентов двадцать в статье. Остальное выкинули. А если бы напечатали, то, может, Вальку с Володей и не застрелили бы...

Турецкий. Вы кого-то подозреваете в органи­зации этих убийств?

Протасов. Кого я могу подозревать, немощ­ный старик, который со своей дачи не выходит? Конкретно — никого не подозреваю. Но то, что все это когда-нибудь плохо кончится, — об этом я все­гда говорил. И корреспонденту этому тоже.

Турецкий. Что вы конкретно имеете в виду под «всем этим»?

Протасов. Бардак.

Пауза.

Турецкий. Что вы имеете в виду?

Протасов. Все. Абсолютно все. И хоккей в ча­стности. Хотя развал в хоккее — это всего лишь следствие всеобщего развала.

Турецкий. Но ведь что-то положительное все- таки происходит.

Протасов. Да, происходит. Но, к сожалению, чаще всего и это положительное оборачивается дру­гой, дурной стороной. Вот, пожалуйста, пример. Спортивные организации освободили от налогов, вся­ких отчислений и так далее. Хорошее дело? Хорошее... А что в итоге получилось? Бывшие спортсмены, хоро­ шие ребята, кинулись в коммерцию. А у нас коммер­ция — это обязательно связь с бандитами. Вот и полу­ чилось, что сами спортсмены превратились в бандитов.

Турецкий. Вы имеете в виду покойных Старе­вича и Сереброва?

Протасов. Я этого не говорил.

Турецкий. Но подразумевали?

Пауза.

Протасов. Понимайте как хотите. Ведь это не допрос, правда?

Турецкий. Да.

Протасов (смеется). Конечно, чего вам меня допрашивать? Я и так все расскажу. Старики — они люди разговорчивые.

Турецкий. И все-таки вы считаете, что Сереб­ров и Старевич в своей деятельности были связаны с криминальными элементами?

Протасов. Конечно. Как же иначе? Вот у Вали в Федерации хоккея, насколько я знаю, было не­сколько фирм, занимающихся ввозом водки и та­бака. Не спортивного инвентаря или там детских игрушек, а импортом водки и табака! Как же тут без криминальных группировок? Эти бандиты сле­таются туда, где пахнет деньгами, как мухи на мед!

Турецкий. Ну а Серебров? Насколько я знаю, Национальный Олимпийский Комитет никакого от­ ношения к бизнесу не имел.

Протасов. Это так. Но ведь бандиты не только водкой и сигаретами торгуют.

Турецкий. Объясните. Чем мог торговать Сере­бров?

Протасов. Спорт сам по себе бизнес. Вернее, его сделали таким. Раньше мы ехали за границу защи­ щать честь родной страны. А сейчас? Сейчас спорт­смен запросто может не прийти к самолету, на кото­ром вылетает сборная, только потому, что какой-то клуб посулил лишний миллион долларов. А на стра­ну и на сборную плевать с высокой горки.

Турецкий. Что же плохого в том, что человек хочет заработать своим трудом?

Протасов. Ая разве против? Раньше мои ребя­та тоже зарплату получали. Не миллионы, конеч­но, но по тем временам очень хорошую. И работа­ли день и ночь. Выкладывались на все сто процентов. И не за деньги, заметьте.

Турецкий. А сейчас?

Протасов. Сейчас все по-другому. Сейчас не думать о деньгах... неприлично, что ли. Я хоккеис­тов не обвиняю. Я обвиняю тех, кто из них маши­ны для добывания денег делает. В итоге и сами ре­бята ни о чем, кроме денег, думать не могут.

Турецкий. Но они играют, и играют хорошо.

Протасов. Техника, профессионализм — это еще не настоящий хоккей. Ведь вы поймите, гражданин Турецкий, хоккеист — это творческая личность. Он, как ребенок — ранимый и нежный. И тренер дол­жен быть любящим отцом. Потому как и что в пар­ня вложишь, то из него и получится. Я ведь помню, когда шайбу пропускали или пас неточный в реша­ющий момент кто-нибудь допустит, — это для всех трагедия была. Просто трагедия. А теперь? Ну выч­тут у него из зарплаты какую-то сумму, ну и что?

Турецкий. Но ведь раньше тоже за это премии лишали.

Протасов. Да это было дело десятое. Об этом никто и не вспоминал. Кроме их жен, конечно. (Смеется.)

Турецкий. Давайте вернемся к Сереброву. Все- таки, от чего он мог получать прибыли?

Протасов. Я, конечно, конкретно не знаю. Да, видел я его последний раз довольно давно. Дай Бог памяти, месяцев восемь тому назад. Но Олимпийс­кий комитет всегда был организацией богатой. Ведь если страна претендует на то, чтобы проводить Олим­пиаду, моментально выделяются большие деньги — на рекламу, на всякие презентации и так далее. И, кстати, на то, чтобы задобрить чиновников из Меж­ дународного Олимпийского Комитета. Ведь если дело выгорит, то суммы будут уже другого порядка...

Турецкий. Вы имеете в виду взятки?

Протасов. А что, может, и взятки. Вы думае­те, председатель МОК зря по всему миру катается? И везде его принимают как президента страны, не меньше, в рот заглядывают. Кстати, вы газеты не читаете? За последние полгода он уже в третий раз в Москву приезжает.

Турецкий. Как вы думаете, с какой целью?

Протасов. А вы разве не слышали, что наши претендуют на проведение Олимпиады в каком-то там году? Одно время об этом все газеты писали.

Турецкий. Слышал.

Протасов. Ну вот. Я помню, сколько чиновни­ков из Спорткомитета каталось за границу, когда решался вопрос еще об 0лимпиаде-80. И о деньгах, которые на все это грохали, тоже краем уха слы­хал. Я думаю, сейчас суммы еще крупнее.

Т у р е ц к и й. Значит, Серебров мог тратить сред­ства, отпущенные на «подготовку почвы», на ка­ кие-то другие цели.

Протасов. Да. И к тому же, я думаю, с этого кормились не только председатель МОК и Серебров.

Турецкий. Вы о чем?

Протасов. Серебров существует не сам по себе. Обязательно есть какие-то люди, которые его конт­