Я вас давно здесь жду. Моя фамилия Стриж.
Стриж?
Да, Стриж. Александр Эдуардович.
Вот это неожиданность! Так вот он какой, этот миллиардер, если, конечно, верить газетной статье, которую мне подсунул Меркулов. Председатель Российского фонда спорта. На его месте я бы еще долго не показывался в Москве. По крайней мере до тех пор, пока не окончится этот отстрел крупных спортивных функционеров. А может, он уже окончился? Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить...
Очень хорошо, что вы вернулись из командировки. Мы как раз хотели с вами встретиться.
Да-да, — как-то растерянно повторял он.
Может быть, зайдем в прокуратуру? Там и поговорим.
Мне бы не хотелось, — сказал он, глядя в сторону.
Почему?
Видите ли, я бы не хотел, чтобы о моей встрече с вами кто-нибудь знал. Или хотя бы догадывался.
Гражданин Стриж, прокуратура — это одно из самых безопасных мест в Москве. Кроме того, мы бы все равно вызвали вас повесткой.
Повесткой? — почему-то перепугался Стриж.
Ну да, — пожал плечами я, — конечно, повесткой. Что тут странного?
Нет... Ничего. Просто о том, что я нахожусь в Москве, еще не знает никто. За исключением двухтрех человек. И вас, разумеется.
Не беспокойтесь, — пошутил я, — мы проникнем в мой кабинет инкогнито.
Стриж недоверчиво посмотрел на меня, и я понял, что шутка моя неуместна. Потому что в глазах его был какой-то вселенский неизбывный страх.
Надо сказать, в отличие от своих бывших (а может, в недавнем прошлом и настоящих?) коллег Стриж не страдал той безобразной полнотой отставного спортсмена. Напротив, он был худым, даже сухощавым. Его лицо украшала небольшая бородка и очки в замечательной тонкой оправе. Вообще, он скорее походил на профессора, чем на спортсмена.
Пойдемте, — я взял его за локоть. Он послушно последовал за мной.
Эх, Ирина, сегодня тебе опять придется ужинать в одиночестве!
Ну вот, — сказал я, когда мы вошли в кабинет,— садитесь и рассказывайте, что вас привело ко мне.
Прежде всего... Я, собственно... я хотел спросить вас о Леве...
Я покачал головой.
Ваш сын порядочно влип. Попытка похищения, как вы понимаете, это не шуточки.
Конечно, про то, что он еще и участвовал в нападении на машину с хоккеистами, я не сказал.
Да, я понимаю. Но все-таки и вы тоже должны понимать. Он совсем молодой. Почти мальчик.
Почему они все называют его маленьким мальчиком? Я в его годы уже... К своему стыду, я так и не вспомнил, что именно я делал полезного для общества в его годы. Ну ладно, это не важно.
Вы взрослый человек, — строго сказал я, — и должны знать, что в нашей стране совершеннолетними становятся в восемнадцать лет. Поэтому он будет отвечать по всей строгости закона. Однако вы можете помочь следствию тем, что расскажете некоторые интересующие нас подробности. Кстати, почему он живет не с вами, а у двоюродного брата?
Стриж горестно вздохнул:
Это длинная история. Дело в том, что я развелся с женой, матерью Левы. Он в это время был в армии. Ну и у меня появилась другая женщина. А мальчик почему-то воспринял это очень болезненно. Не могу понять почему. Ну и ушел из дома.
А как ваша новая жена?
Ну до этого дело не дошло...
До чего?
До женитьбы. Мы в итоге расстались. Но Лева обратно не вернулся.
Ясно... Правда, подробности вашей личной жизни меня не слишком интересуют. Итак, я прошу вас помочь следствию.
Здесь, в кабинете, при свете лампы дневного света я еще раз убедился, что у Стрижа лицо чем-то очень напуганного человека.
Конечно, — сказал он, — в общем-то для этого я сюда и пришел. Но я еще раз прошу вас...
О чем?
Поймите, гражданин Турецкий...
Меня зовут Александр Борисович.
Поймите, Александр Борисович, — он чуть наклонился в мою сторону, — я боюсь.
Я кивнул.
Хорошо вас понимаю. Но давайте начнем с самого начала. Во-первых, как вы узнали, что именно я занимаюсь расследованием дел о недавних убийствах Старевича и Сереброва?
Это выяснить нетрудно. Я знал о том, что дело об убийствах Валентина и Володи ведете именно вы, еще в Женеве.
Ну ладно, — сказал я, про себя удивившись, что даже в Швейцарии не составляет никакого труда узнать о внутренних делах Генпрокуратуры. Лихо!
Я буду с вами откровенен. Мне кажется, что и на меня готовится покушение.
Понимаю ваши опасения. Два «С» уже в могиле. Остался третий? Не так ли?
Да. Это верно. Из нашей бывшей тройки остался я один. Но думаю, это просто совпадение.
Что именно?
Я хочу сказать, что вряд ли кто-то задался целью уничтожить весь состав той, старой команды ЦСКА.
Я тоже так думаю. Ну тогда, может быть, вы расскажете о причинах, по которым были убиты
Старевич и Серебров. И по которым теперь вы тоже опасаетесь расправы.
Да. Я расскажу. По крайней мере все, что знаю. Но вы должны предоставить мне гарантии безопас ности. Защитите меня. Посадите меня в камеру или еще куда-нибудь.
Мы, — улыбнулся я, — свидетелей не сажаем. Только подозреваемых.
А вы меня ни в чем не подозреваете? — вроде бы пошутил Стриж.
Нет. Во всяком случае, пока что.
Но как же я могу быть спокоен? Ведь завтра, в лучшем случае послезавтра о моем приезде в Москву будет известно всем.
Кому это — всем?
Тем, кого это интересует, — зловеще ответил Стриж.
Предельно конкретно... Вы подозреваете кого-нибудь?
Имен исполнителей я назвать не могу. По простой причине — не знаю.
Это понятно. А как обстоит дело с заказчиками? Ведь главное для нас — это определить их круг.
Стриж улыбнулся:
Мне кажется, это бесперспективный путь. Людей, заинтересованных в том, чтобы убрать Старевича и Сереброва...
И вас, — вставил я.
Да, и меня, — снова помрачнел он, — их слишком много. Никто не сможет проверить всех. Даже вы.
Невысокого вы мнения о наших правоохранительных органах, — улыбнулся я.
Нет. Просто гораздо лучше знать конкретно.
Хорошо. Я не против, — согласился я, — назовите мне их конкретные имена.
Он вздохнул:
В том-то и дело, что я их не знаю. Хотя и догадываюсь.
Мне кажется, что он пытается морочить мне голову!
Пусть будет так. Кого вы подозреваете?
