Ирина улыбнулась и отправилась в ванную.
11
– Ну вот, – сказал он, откладывая кисть. – Наш с тобой шедевр готов! Хочешь посмотреть?
Пленница не пошевелилась. Он насмешливо вскинул брови:
– Не хочешь? Ну я все равно тебе покажу.
Он снял картину с мольберта и прошел с ней к столу, на котором лежала распятая девушка. Повернул холст к ней и сказал:
– Полюбуйся! Я назвал картину «Пробуждение Венеры»! По-моему, получилось неплохо. И название классное. Как ты считаешь?
Пленница приоткрыла опухшие глаза и посмотрела на полотно безразличным взглядом.
– Эге, да тебе пора вколоть витаминов, – тихо воскликнул он и отнес картину обратно на мольберт.
Затем достал из шкафчика шприц и пару флаконов. Заправив шприц витаминами и глюкозой, он подошел к женщине и сделал ей укол в руку. Рука пленница слегка дернулась.
– Ну-ну-ну, – мягко произнес он. – Не выдумывай, это совсем не больно. Больно будет потом. Больно так, что ты позабудешь, кто ты и как тебя зовут. В твоем теле, в твоем мозгу не останется ничего, кроме дикой, невыносимой боли. Это будет настоящий ад, я тебе обещаю! – Он вынул иглу и швырнул одноразовый шприц в мусорное ведро. Затем склонился над женщиной и приподнял ей пальцами веко.
– Ничего, ничего, – сказал он. – Часа два-три ты еще протянешь. Мне этого хватит с лихвой.
Он вынул из стола маленькую аккумуляторную дрель и нажал на кнопку. Дрель тихо и тонко взвизгнула в его руке. Лицо его осветилось довольной улыбкой.
– Ну, приступим! – радостно произнес он и склонился над пленницей.
Пленница застонала и забилась, словно через ее тело пропустили разряд электрического тока. И в этот момент в дверь снова позвонили. Он выключил дрель и на всякий случай зажал женщине рот ладонью.
Несколькими минутами раньше Антон Плетнев прижал ухо к двери и прислушался. Теперь он четко это услышал – тихий, отвратительный звук, словно кто-то работал бормашиной и тихое, приглушенное постанывание. Так стонет человек, рот которому заклеили скотчем.
Ждать больше было нельзя. Плетнев нажал на кнопку звонка. Механический звук за дверью прекратился. Но открывать никто не спешил.
– Не хочет, – напряженно усмехнулся стоящий рядом оперативник.
Плетнев снова нажал на кнопку звонка, а потом забарабанил по двери кулаками и крикнул:
– Откройте! Вы нас залили!
Он надеялся, что прием с «сердитым соседом» сработает и на этот раз, и убийцу удастся взять без стрельбы.
Дверь никто не открывал.
– Откройте, или я вызову милицию! – гневно закричал Плетнев, начиная уже волноваться.
Но и на этот раз никто не откликнулся. Плетнев повернулся к операм.
– Ну что, парни, надо ломать.
Оперативники переглянулись.
– Нас за это по головке не погладят, – сказал один из них. – Надо бы согласовать.
Плетнев дернул щекой.
– Нет времени согласовывать. Если будут проблемы – валите все на меня. Я ломал дверь один, ясно? Вы даже не успели понять, что я собираюсь сделать. А теперь давайте, парни! Девчонка может умереть из-за нашей медлительности.
Оперативники нехотя подтянулись к двери, но тут раздался щелчок открываемого замка и дверь слегка приоткрылась. Плетнев сделал знак рукой, и опера успели спрятаться за угол.
– Что такое? – раздался негромкий, испуганный мужской голос.
Плетнев заглянул в щель и увидел худое носатое лицо и огромные «булькатые» глаза, с тоской взирающие на окружающий мир.
– Вы меня залили, – выпалил Плетнев.
– Как залил? Почему залил? Кто вы?
– Сосед снизу. У меня из-за вас штукатурка с потолка сыпется! На полу лужа размером с Тихий океан!
– Позвольте, – пробормотал носатый мужчина. – Но у меня ничего не капает. Голову даю на отсечение. Это, должно быть, у соседей за стеной.
– Нормальное кино, – саркастически хмыкнул Плетнев. – У него не капает, а у меня капает. Давай, мужик, открывай, если не хочешь проблем. К соседям я уже заходил, у них все в порядке.
– Но позвольте...
– Ты откроешь или нет?
– Да не собираюсь я вам ничего открывать! – сердито произнес носатый и попытался закрыть дверь, но Плетнев ему не дал.
– Или ты меня впустишь в квартиру, или я туда въеду на тебе верхом, – свирепо сказал он. – Ну!
– Убирайтесь! – воскликнул носатый. – Убирайтесь, или я сам вызову милицию.
Он снова попытался закрыть дверь, но тут у Плетнева сдали нервы и он что было мочи вдарил по двери плечом. Цепочка порвалась и дверь распахнулась, сбив носатого с ног.
– Берите его за жабры, парни! – крикнул Плетнев и ринулся в квартиру.
Оперативники ввалились в прихожую следом за ним. Носатый попытался встать, но один из оперов положил мужчине ладонь на голову, толкнул его на пол и, покачав головой, произнес:
– Не стоит.
– Я буду жаловаться, – тихо и испуганно пробормотал носатый. – Я дойду до самого верха!
– Дойдешь, – согласился с ним оперативник. – Если ноги по пути не обломаешь.
Вбежав в квартиру, Плетнев огляделся по сторонам и рванул в одну из комнат. Однако комната была пуста. На стенах висели картины в основном в стиле «ню». Причем некоторые из них были настолько откровенны, что больше годились для какого-нибудь порнографического журнала, чем для музейного каталога.
Плетнев побежал в другую комнату, но и здесь не нашел ничего подозрительного.
– Антон! – услышал он голос одного из оперов. – Иди сюда!
Плетнев метнулся на голос. Он вбежал в небольшую комнатку и замер на пороге. На резном, обтянутом красным атласом диванчике сидели две девушки и испуганно кутались в красные шелковые простыни. Судя по их голым бедрам и плечам, а также по стоявшему рядом с диваном фотоаппарату на высоком штативе, девушки были моделями.
– Мы здесь ни при чем, – испуганно пробормотала одна из девушек. – Мы только позировали.
– С вами все в порядке? – спросил на всякий случай Плетнев, хотя уже предвидел ответ.
– Д-да, – ответила дрогнувшим голосом вторая девушка. И так же, как несколько секунд назад ее подруга, пробормотала: – Мы здесь ни при чем. Честное слово! Он сказал, что позировать нужно для картины. Мы не знали, что он будет фотографировать.
Плетнев посмотрел на зеркальный фотоаппарат и протянул к нему руку. Помедлив секунду, нажал на кнопку, и фотоаппарат с тихим жужжанием сделал несколько снимков.
– Вот тебе и бормашина, – тихо пробормотал он.
– Антон, ты только посмотри на это, – сказал оперативник, протягивая Плетневу несколько фотографий. Посмотреть тут, и впрямь, было на что. Сцены соитий были сняты беззастенчиво, в самых немыслимых ракурсах и позах.
Плетнев чертыхнулся и вышел из комнаты.
Носатый мужчина все еще сидел на полу в прихожей.
– Что это значит? – визгливо спросил он. – Какого черта здесь происходит?
– Мы накрыли порнопритон, вот что здесь происходит, – со злостью в голосе ответил Плетнев.
– Какой к черту порнопритон! Я художник! Это – мои модели. Имейте в виду, у вас всех будут больши
