Глава двенадцатая
Бойков не хотел идти на эту свадьбу. Жених — толстый, лысый рвач с безумно вытаращенными глазами — вызывал у него почти физическое омерзение. Но Король сказал, что пойти надо.
— Он один из наших основных партнеров, и мы пойдем, понял?
— Да он даже не заметит моего отсутствия, — возразил Петр Алексеевич.
Король ухмыльнулся:
— Поверь мне, дружище, этот заметит все.
И пришлось пойти.
Народу на венчании было много, а вот простых смертных среди них — мало. На заднем плане робко переминались с ноги на ногу перепуганные дальние родственники, не ожидавшие, что событие пройдет с таким ошеломляющим размахом. Сновали журналисты со своими микрофонами и «бетакамами».
Жених был директором крупнейшей московской фирмы по производству… Впрочем, никого особо не интересовало, что именно производит его фирма. Главное, что он был богат и удачлив. А его невесту — белокурую юную девушку с белой розой в волосах — журналисты уже успели окрестить «молодой, подающей надежды актрисой», хотя она успела сняться лишь в двух музыкальных роликах, которые спонсировал ее свежеиспеченный жених.
Петр Алексеевич делал все, что нужно. Здоровался с кем нужно, говорил приветливые слова, отпускал дамам комплименты и улыбки. Будучи теперь вполне светским человеком, он делал это по привычке, тогда как на самом деле его с души воротило от всей этой расфуфыренной компании. Во всей церемонии, несмотря на ее торжественность и размах, чувствовалась фальшь.
Не дождавшись окончания церемонии, Петр Алексеевич вышел на улицу, достал из кармана пиджака фляжку с коньяком и хорошенько приложился.
— Не стоит этого делать, — услышал он приятный женский голос у себя над самым ухом. — Здесь много детей, они могут увидеть.
Бойков обернулся и оцепенел.
Перед ним стояла стройная высокая девушка, одетая в темное платье. Голова ее была подвязана черным платком. Девушка вгляделась в его лицо и вдруг отшатнулась, словно увидела призрак. Бойков тоже вздрогнул.
— Та…мара? — произнес он хриплым, прерывающимся от волнения голосом.
— Извините, — проговорила девушка, повернулась и быстро зашагала в сторону церкви.
Ошеломленный Бойков не сразу сообразил, что она уходит, а сообразив, бросился за ней:
— Тамара, постойте! Подождите!
Он догнал девушку и схватил ее за руку. Она попыталась вырвать руку из его сильных пальцев, но не смогла и остановилась.
— Я не могу с вами… Мне нельзя, — мучительно проговорила Тамара, не оборачиваясь.
— Но почему?
Она вырвала руку:
— Мне нужно идти.
— Тамара, я полгода не мог вас найти! Что все это значит? Почему вы здесь? И что это за дурацкий наряд? Вы что, монашка?
— Вы хотите знать почему? Вы точно хотите это знать? — Тамара медленно повернулась к нему. Губы ее дрогнули. — Теперь вы видите?
Шея и нижняя часть левой щеки Тамары были покрыты мелкими рубцами.
— Вот черт! — вырвалось у Бойкова. — Так, значит, это были не слухи?
— Как видите, нет, — холодно ответила Тамара.
— И из-за этого вы ушли из модельного бизнеса?
Губы девушки тронула усмешка.
— Вы поразительно догадливы, — сказала она тем же холодным голосом. — Теперь я могу идти?
Но Петр Алексеевич решительно тряхнул головой:
— Нет, не можете. Мы должны поговорить.
Он снова взял Тамару за руку и почти силой повлек ее к скамейке. Тамаре не оставалось ничего другого, как повиноваться. Они сели на скамейку. Бойков снова вгляделся в ее лицо и улыбнулся. Эта улыбка не укрылась от взгляда Тамары.
— Вы находите это смешным? — сухо спросила она.
Он покачал головой:
— Нет. Просто мне очень приятно вас видеть. Честное слово! Все это время я искал вас. В агентстве мне сказали, что вы расторгли все контракты и исчезли. Куда — никто не знал. Я даже пытался навести справки в Барнауле. Думал — вдруг вы туда вернулись.
— Я никуда не уезжала из Москвы, — сказала Тамара. — После того как это произошло, я переехала в другую квартиру и порвала все старые связи.
— Но… как это произошло?
— Я сидела в кафе. Какой-то человек подошел к столику и плеснул мне в лицо кислоту. В себя я пришла уже в больнице. Врачи сделали мне пластическую операцию. Теперь я такая, какая есть.
Непроизвольным жестом Тамара попыталась прикрыть лицо рукой, но Бойков перехватил ее руку и отвел от лица. Шрамы были не такие уж и большие, однако в модельном бизнесе с таким лицом не поработаешь. Слишком много сил и времени будет уходить на грим.
— Ну как? — с холодной усмешкой спросила Тамара. — Хороша?
— Вы по-прежнему красивы, — мягко сказал Бойков. — Кто это был? Кто плеснул вам в лицо кислотой? Его поймали?
Тамара покачала головой:
— Нет. Думаю, это был какой-то сумасшедший поклонник. Я часто получала письмо от таких, как он. С просьбами, уговорами, угрозами. И никогда не принимала эти угрозы всерьез. Теперь понимаю, что зря.
Они помолчали. Бойков снова потянулся за фляжкой с коньяком. Отпил глоток, затем протянул ее Тамаре. Она покачала головой:
— Нет, мне это не нужно.
— А мне — очень, — признался Петр Алексеевич и сделал еще пару хороших глотков.
Тамара внимательно на него посмотрела.
— У вас какие-то неприятности? — тихо спросила она.
— По сравнению с вашими — никаких. Все в полном ажуре, как говорили мы в юности. — Бойков спрятал фляжку в карман. Снова повернулся к Тамаре: — Как же вы все это пережили?
— Ну… — Она пожала плечами. — Были сложности. Для начала я наглоталась таблеток. Слава богу, мать меня вовремя нашла. И слава богу, что она медработник, знала, что делать.
— Н-да, — только и смог выговорить Бойков. — А потом?
— Потом мать привела меня сюда и познакомила с отцом Николаем.
— Со священником?
— Да. Мы подолгу разговаривали. Он не просто священник, он очень хороший человек. А среди священнослужителей хороших людей так же мало, как и среди простых мирян.
— Никогда в этом не сомневался, — заметил Бойков. — И как? Он помог вам справиться с бедой?
Тамара кивнула:
— Да, помог. Я смирилась с тем, что произошло. Теперь я часто бываю здесь. Помогаю, чем могу.
Петр Алексеевич задумчиво покивал в знак согласия. Потом покосился на Тамару. Шрамы, конечно, были заметны, но не настолько, чтобы скрыть удивительную красоту девушки. И какие же удивительные у нее глаза. Темные, глубокие, совершенно бездонные, опушенные длинными ресницами.
— Когда-то я имел наглость пригласить вас в ресторан, — заговорил Бойков после долгой паузы.
— Было дело, — улыбнулась Тамара.
— Вы не обидитесь, если я повторю свое приглашение?
