тишина.
– Господи, кого это?.. – недовольно пробурчала Валентина.
Приподнялся Сергей, но его опередила Лина:
– Может быть, это за мной? Из больницы...
Я сказала, что вечером должна быть у вас...
Но всех успокоил Турецкий:
– Сидите, это, скорее всего, меня ищут. Никак не успокоятся... – и вышел из-за стола.
А от калитки долетел высокий, незнакомый Турецкому голос:
– Извините за позднее вторжение! Ермаковы здесь живут?
– Здесь! – крикнула Валентина. – Я ж говорю! Небось из санэпидстанции... Эй, а когда это ты ухитрился мою фамилию себе взять, а?
– Ты чего, Валя? – удивился Сергей.
– А чего кричат: Ермаковы?
– К вам можно? – снова донеслось от калитки.
– Да заходите, раз уж приехали! – недовольно ответила Валентина Денисовна. – Вот уж гости на мою голову...
Но Турецкий уже разглядел двоих идущих к свету лампы мужчин. Один был Антоном Плетневым, а другого Саша не знал – крупный и толстый, он шел, как жирная утка.
– Успокойся, тетка, это не к тебе, а ко мне... Чего не спится, Антон? Вы ж, кажется, договорились? – недружелюбным тоном встретил идущих Александр Борисович, выходя к ним навстречу.
– Извините, приносим вам глубокие извинения! – Толстяк прижал обе ладони к груди. – Позвольте представиться, Александр Борисович, старший следователь по особо важным... Липняковский Витольд Кузьмич. Здравствуйте. – И он протянул руку.
– Ну здравствуйте, гости дорогие, – с откровенной иронией хмыкнул Турецкий, вежливо пожимая ее. – Чем, как говорится, богаты... Тетка, ты не станешь возражать?
– Сашка, как ты можешь?
– Здравствуй, Саша, – нейтрально сказал Плетнев. – Извини, чрезвычайные обстоятельства... вот...
– Привет. До завтра не ждет?
– Снова трупы, Александр Борисович, – торопливо вставил следователь. – И мы решили обратиться за помощью. Это ненадолго, если вы разрешите. Туда и обратно. Мы вас немедленно привезем. Константин Дмитриевич обещал вашу помощь...
– Я знаю, он еще утром звонил мне... Ну что ж, давайте подъедем... Где нашли, снова на пляже? – с усмешкой спросил он.
Воцарилась пауза. Наконец следователь растерянно спросил:
– Откуда вы узнали?
«Ну Турецкий! Твой выход на арену!» – мелькнуло у Александра в голове. Он взглянул на Лину, сдерживая ухмылку, и ответил, указывая пальцем в темное небо:
– Там сказали...
Лина, обернувшись, посмотрела на мужчин. На лицах обоих была полнейшая растерянность. И она решилась:
– Скажите, а мне в вашей машине местечка не найдется? Я все-таки врач. И хотела бы посмотреть, вдруг кто-то знакомый? По роду деятельности я многих в нашем городе знаю.
– Конечно! – заторопился толстяк, будто именно от ее решения и зависело согласие Александра Борисовича. – Мы поместимся! И доставим вас обратно, не беспокойтесь! Просто обстоятельства, Александр Борисович! Как снежная лавина!
– У нас есть своя машина, – нарочито брюзгливым тоном заметил Турецкий, – но я уже выпил. Правда, вина, и немного, и если вы гарантируете... – Он не хотел привязывать себя и Лину, естественно, к нуждам прокуратуры.
– Никаких проблем! – поспешил заверить следователь. – Езжайте за нами!
– Ну что ж, тетка, извини, государево дело призывает на службу. Вы тут без нас не скучайте. И не ждите быстро, это дело мне известно, скоро не кончается. Но пару шампурчиков все-таки оставьте, вернемся – поджарим. Сереж, на тебя вся надежда, ты теперь старший в доме. А ты, тетка, слушайся старших. Продолжайте!
Когда вышли за калитку, Антон заглянул в «Волгу» с синим маячком и достал из сумки бумажник Турецкого, протянул Александру:
– Саш, просили тебе передать.
– Спасибо, – холодно ответил Турецкий, засовывая его в задний брючный карман. – Лена мне уже звонила. Так что у вас, в двух словах?
– Сержант из патрульно-постовой сообщил дежурному, а тот в прокуратуру. Витольд сразу – ко мне. Я в гостинице был, – торопливо добавил он, словно оправдываясь. – А там еще из транспортной звонили. Представляешь? Три трупа. Два – на обочине железной дороги, их под вечер обходчик обнаружил. Ну пока то-се, транспортная милиция выезжала. Осмотрели, позвонили, сейчас в городском морге. Завтра с утра займемся. Явный криминал. А буквально только что сообщили, что еще одного сняли в последнем вагоне, аж в Славянске. Еще днем. Ну пока думали, прикидывали... Народ не торопится.
– А куда ему торопиться? – Турецкий пожал плечами. – И с чего это урожай такой нынче? Думали?
– Я сам только узнал. А Витольд умный вид делает. Но он – скорый на ногу.
– Ладно, поедем, – скучным голосом сказал Турецкий, открывая правую переднюю дверцу перед Линой и помогая ей сесть. – На месте поговорим...
– Антон Владимирович, вы с нами? – крикнул от «Волги» следователь.
– Если есть соображения, садись сзади, – сказал Турецкий. – Если пока нет, езжай с ним.
– Я с ними, узнаю хоть про тех...
– Ну правильно, – покладисто согласился Турецкий и сел за руль.
Ехали молча. Лина сидела полуобернувшись к Саше, и глаза ее поблескивали от падающих отсветов фонарей.
– Скажи, Саш, вот в таких ситуациях ты как обычно поступаешь? О чем думаешь? Мне чисто ну... по- женски интересно. Как размышляет мастер. Ты не смейся, я серьезно...
– А ничего смешного нет, дорогая моя... Труп – это всегда чье-то несчастье. И необязательно самого покойника. Поначалу, когда в практикантах бегал, комплексовал, естественно. Теперь – не то чтобы привык, но смотрю как на вещественное доказательство совершенного преступления. У хороших судебных медиков обычно развивается здоровый цинизм... Не циничный, понимаешь? – Он посмотрел на нее и улыбнулся. – А в смысле ответственный, рабочий. Я люблю с ними выпивать. Мудрые люди... Аки боги... И, кстати, они очень ценят такое к себе отношение. Пуговицы готовы рвать на ходу, когда попросишь... Это все – с опытом.
– А по поводу всего этого... как ты выразился, «урожая» мысли есть?
– Кое-что. Но я не хочу торопиться... Ситуация, между прочим, даже и в моей практике не новая. Очень похоже на то, что... Впрочем, надо еще обдумать... А если, что называется, навскидку, то именно таким образом проводятся в большинстве случаев большие зачистки. Знаешь, что это такое?
– Что-то бандитское?
– Абсолютно верно... Умница. Только и конкретные действия, и терминология, как это ни печально, перетекли из криминального мира с его законами в оперативную деятельность спецслужб. И – наоборот, тут полная взаимозависимость получается. А как это выглядит конкретно?.. Возьмем с тобой пример, лежащий на поверхности. Скажем, диверсия в городе. Полностью вырублен свет. Зачем? Кто-то за время этого искусственного энергетического кризиса сумел сделать себе баснословное состояние. Ну сделал и решил свалить в сторону, чтобы не засветиться. Но он же не один готовил этот кризис, верно? Были помощники, исполнители и так далее. Много народу. Значит, теперь от всех лишних требуется избавиться. Как? Очень просто. Деньги. Я нанимаю постороннего человека, плачу ему и указываю, кого надо убрать. Киллер работает. Затем я зову к себе другого и предлагаю тому за хорошие бабки, деньги – на уголовном жаргоне, убрать первого киллера. И так далее. Выстраивается как бы цепочка. В конце которой остается человек, который вообще не может ничего знать. Особенно если главный заказчик убийств договаривается не сам, а через посредника, которого, в конце концов, может убрать и сам, лично. Весь этот не такой уж и длительный
