домой, и тот в нелицеприятной форме послал его подальше. В отчет, легший на стол Турецкого, попали только две реплики. Но зато какие!
«Можете подтереться своими бумажками. В „Баварии“ я больше не играю, меня выкупили обратно. Ясно вам?!» – заорал Бруталис.
«Но это ведь не последний ваш выгодный контракт, не так ли? – вкрадчиво поинтересовался Кирсанов. – А если контракт недостаточно выгоден – его можно совершенствовать, не так ли?»
Дальше раздался какой-то треск – очевидно, футболист швырнул трубку.
Ну что ж, прикинул Турецкий, самое время опять звонить Реддвею.
На стол Турецкому легло распечатанное сообщение из «Пятого уровня».
'…В соответствующие дни «Бавария» провела матч с «Кайзерслаутерном» на своем поле. Бруталиса в списках команды не было даже в запасе. По словам тренеров, он сказался больным и не появился на матче и на тренировке даже на следующее утро. Но на вечерней тренировке, однако, уже присутствовал. Показания его соседей по отелю противоречивы. Одни утверждают, что видели его дома, другие, что его совершенно точно не было.
Но правы последние, поскольку фамилия Бруталиса обнаружилась в списке пассажиров Люфтганзы, вечерний рейс Мюнхен – Москва. Как он попал обратно в Германию – непонятно, на соответствующем утреннем рейсе его не было. Возможно, он воспользовался другой авиакомпанией или летел транзитом'.
Реддвей сработал, как всегда, оперативно и качественно!
Итак, Бруталис был в Москве в день убийства Катаняна, и то, что совершал он свой визит с применением всяческих мер предосторожности, закономерно позволяет заподозрить его в самом худшем.
Турецкий позвонил Меркулову и ехидно пропел в трубку:
– Очень хотелось бы ордер на арест Костика.
– Что ты несешь? – удивился Меркулов, которого очень давно так никто не называл, кроме жены. – Ты хочешь меня посадить с моей помощью?
– Посадить хочу – Бруталиса Константина Эдуардовича, Константин Дмитриевич, тезку вашего, – удовлетворенно хмыкнул Турецкий. – Слыхали про такого футболера?
– Зачем?
– Он, по всей видимости, убил Катаняна.
– А доказательства? Или он его смертельно ударил кожаным мячом?
– Будут тебе доказательства. Я хочу его взять сегодня же.
– Не получится, – хмыкнул теперь Меркулов.
– Это еще почему, он что, стал депутатом и у него неприкосновенность?
– Нет, просто, насколько я понимаю, он в данный момент в Германии.
– У тебя устаревшие сведения, его давно выкупили обратно. Футболом нужно интересоваться, Костя, а то все хоккей да хоккей.
Меркулов пару секунд обдумывал свой ответ и парировал удар:
– Начальству, Саша, не надо хамить, оно дальновидное. У «Буревестника» завтра ответный матч с «Баварией» в Мюнхене, и Бруталис как звезда «Буревестника» наверняка уже там, готовится к завтрашней игре.
– Вот же ж… голова дырявая, – выругался Турецкий, – тогда надо лететь к немцам. В логово!
Накануне вылета в Мюнхен Турецкий напросился в гости к Арабову. Приехал на Октябрьскую довольно поздно и брякнул с порога:
– Аркадий Ильич, что вы думаете о предстоящей игре «Буревестника»?
– Ничего не думаю, голубчик. Я, видите ли, занят и пишу сейчас книгу. «Метафизика футбола».
– Простите?!
– Вы не ослышались. Шестьдесят лет изучения футбола мне понадобились, чтобы прийти к элементарной мысли, что футбол в принципе не познаваем и эта гениальная игра не поддается научному осмыслению и точным законам. Конкретная глава посвящена социологическому исследованию о лысых футболистах, забивающих мячи головой. В их умении это делать есть нечто иррациональное.
– А что, действительно лысые забивают головой больше, чем волосатые?
– Это абсолютный факт. Вспомните хотя бы два гола Зидана в ворота бразильцев на последнем мировом первенстве. Или знаменитого, хотя нынешними фанами уже подзабытого Виталия Старухина из донецкого «Шахтера» семидесятых, который едва ли не половину всех своих мячей вколотил именно со «второго этажа». Это, я вам скажу, великие лысые.
– Так при чем тут Бруталис?
– Штрафные – такая же метафизика, как удары головой. Во-первых, они совершенно непредсказуемы. Во-вторых, они опять-таки совершенно непредсказуемы.
– Вы это уже сказали, – по возможности деликатно заметил Турецкий.
– Я еще не в маразме, если вы об этом. Именно два раза непредсказуемы. Но если первый раз – для обороняющей команды, для ее вратаря, для зрителей, для комментаторов, наконец, то второй – для игрока, пробивающего этот штрафной!
