Рыбак проверил еще раз. Все было в порядке. Тогда водитель сказал:
– Не учите меня жить. Это моя машина, и я прекрасно знаю, когда в ней дверь закрыта, а когда нет. Она же стучит! Вы знаете, какой огромный процент пассажиров и водителей вываливается в незапертые двери?! То-то же.
Он остановил машину. Обошел ее и, засунув руки через открытое окно, стал настырно хлопать дверцей. Наверное, раз десять или пятнадцать.
Рыбак пожал плечами. Мало ли сумасшедших водителей. Тоже небось неслабый процент.
– А ну-ка теперь вы, – попросил водитель. – А я буду ее фиксировать с внешней стороны.
Рыбак машинально взялся за ручку и через мгновение… оказался пристегнут к ней наручниками.
Водитель все с тем же хмурым выражением лица захлопнул вместо него дверцу, снова обошел машину и сел за руль. Завел и поехал. И все молча. Все с тем же хмурым выражением лица.
Рыбак почувствовал, что одеревенел. Все было кончено.
– Это не я, – механически сказал он.
– Что – не ты? Рыбак, что ли, скажешь не ты?
– Рыбак. Но я не убивал свою жену. Меня… кто-то подставил. Как… возможно, и вас, заставляя меня ловить.
– Знаешь, чихать я хотел на то, виновен ты или нет. Вот я сейчас тебя кое-куда отвезу, – удовлетворенно сообщил водитель. – И будешь ты это доказывать в соответствующем месте.
Рыбак криво усмехнулся. «Здесь все невиновные», – вспомнил он угрюмо-ехидное замечание соседа по общей камере, в которой сидел во время следствия.
– А теперь заткнись, я должен обдумать, куда лучше сперва тебя отвезти – в МУР, Генпрокуратуру или в Лефортово.
Минут через пять молчания водитель заявил:
– Нет, так нельзя. Я больше не могу.
Рыбак с удивлением посмотрел на него.
– Я срочно должен перекусить. Ты хочешь есть? Поехали перекусим.
– Вы еще не придумали, куда меня отвезти?
– Нельзя же думать на пустой желудок.
Они подъехали к «Макдональдсу», что возле Киевского вокзала.
– Я возьму себе пару биг-маков, а ты что будешь? – спросил водитель, выходя из машины и проверяя наручники на Рыбаке.
– Одного хватит, – буркнул тот.
– Никуда не уходи, – пошутил водитель. – Я скоро.
Когда он вернулся, то понял, что Рыбак его не послушал.
В американских фильмах раздосадованные полицейские в таких ситуациях швыряют свои пакеты наземь. Грязнов кинул биг-маки на заднее сиденье.
Не могли же у Рыбака быть ключи от наручников, черт возьми?! Грязнов, не веря своим глазам, на всякий случай заглянул в салон и увидел то, чего лучше бы не видел: ручка, за которую он защелкивал наручники, была выдернута, что называется, с мясом…
– Короче, я потом посоветовался со специалистом: это как рвануть штангу в сто килограммов.
– Короче, про футбол ты с ним не успел поболтать, – отметил Турецкий. – Зато съел три биг-мака.
– Само собой, я никому ни полслова об этой истории не сказал. И вам, крысам канцелярским, сейчас тоже ни шиша не говорил.
Помолчали, силясь собраться с мыслями.
– Кстати, странное совпадение, Вячеслав Иваныч, что вы его встретили возле этого самого банка, – заметил Сикорский.
– Никакого совпадения. Он его грабанул.
– Что?! – Оба следователя открыли рты.
– Это я уже потом узнал. Не знаю, как Рыбак это сделал, может, в бумажнике Патрушева было что-то такое, что ему помогло. Но почему-то он туда залез. И украл сотовый телефон. По которому его потом еще раз вычислили. А он опять ушел.
– Бред какой-то, – подвел логическую черту Турецкий.
ТУРЕЦКИЙ
Турецкий снова беседовал с консулом. Посол до разговора со следователем не снизошел, но, вполне возможно, в этом и не было необходимости. Консул же на этот раз оказался лучше подготовлен к беседе и сразу взял быка за рога:
– Гюнтер Отто Штайн курировал работу немецких СМИ в России. Он прибыл с шестидневным рабочим визитом, целью которого было подписание договора о создании новой ретрансляционной сети, для чего встречался с чиновниками из Всероссийской государственной телерадиокомпании.
