Король казино

В чем смысл их встречи, как полагаете, Алексей Петрович?

А вы поставьте себя на место Павлова.

Куда ни кинь, всюду клин, — улыбнулся Турец­кий. — Положение незавидное. Хотите сказать, что полковник решил пойти ва-банк?

Думаю, он отдаст половину своего состояния, толь­ко бы уйти за рубеж.

И надеется это сделать при помощи Бурята?..

Бурят ничего не делает даром.

Вы же упомянули про половину состояния. Раз­ве не достаточно?

Думаю, Павлов предложит нечто посущественнее.

Не сорвет ли эта встреча нашу операцию? — усомнился Турецкий.

За то короткое время, что будет иметься в распоря­жении Бурята, он не сможет ничего предпринять. Ему бы самому унести ноги. Или вы хотите его задержать?

Я бы с удовольствием, но у нас нет против него улик. Он может быть задержан, как и все остальные, если у него будут обнаружены наркотики.

Я убежден, что Павлов ни при каких обстоятель­ствах не сообщит Буряту время операции.

Что-то не соображу, Алексей Петрович...

Ему это невыгодно. Да, операция будет, но ког­да — сегодня, завтра, через неделю или через несколь­ко минут, он не знает. Решают наверху. Так он ска­жет. В противном случае Бурят справедливо обидит­ся, почему он не сообщил об этом раньше.

Буряту если не в ноль тридцать, то в ноль сорок будет все известно.

Это уже не будет иметь никакого значения.

Да он же немедленно пристрелит Павлова!

А вам-то до этого какое дело?

Вот те раз! — удивился Турецкий. — Он же наш главный свидетель! Без него будет трудно раскрутить это дело.

Если только поэтому... Значит, Павлов останется живым.

А вы о чем подумали?

Подумал, уж не начал ли жалеть следователь по особо важным делам паханов. А по мне — пусть себе разбираются и палят друг в друга.

Еще чего не хватало! — пробурчал Турецкий.

Вы, Александр Борисович, недооцениваете Бу­рята. Он даже не дернется. Он уйдет.

Вместе с Павловым?

Это уж как вы прикажете! Но Павлов будет при­говорен. То, что и требовалось вам доказать.

Толковый вы человек, Алексей Петрович! — ус­мехнулся Александр. — Чем эта встреча будет небес­ полезна мне?

У вас будет доказательство двойной игры Павло­ва. Я постараюсь. А следовательно, прольется еще одна капля в чашу. Я имею в виду капли доказательств вины полковника. Чаша эта, правда, уже переполнена. Но эта последняя капля будет свидетельствовать о полном отсутствии какой-либо порядочности у этого человека.

Действуйте, — протянул Турецкий руку.

Грязнов в Воронеже?

Только что звонил. У него возникли некоторые проблемы.

Неудивительно, если начальник областного уго­ловного розыска повязан...

Что же вы до сих пор молчали?!

Точное подтверждение получил, — Крот глянул на часы, — ровно два часа шестнадцать минут назад.

Значит, какие-то подозрения у вас были и до точного подтверждения?

Были. К примеру, Зарецкий Сергей Иванович подыскивает квартиру в центре, которую приобретает на имя дочери Светланы, студентки Плехановского ин­ститута, а попросту «Плешки». Вероятно, это будет подарком на свадьбу.

Откуда вы это знаете?

Жених, работник МИДа, обратился ко мне с просьбой подобрать квартиру.

Подобрали?

Я посоветовал купить квартиру Роберта Веста.

Она же стоит бешеных денег!

Потому-то у меня и возникли подозрения. Чест­ный сотрудник не имеет таких денег.

И что же?

Теперь, вероятно, опер из угрозыска Воронежа капитан Мильков Юрий Дмитриевич подлетает к сво­ ему родному городу. В его кармане записка, предназ­наченная для передачи Грязнову. От меня. Но вам стоит позвонить в Воронеж. Пусть Грязнов поторопится. И начнет копать.

Спасибо, Алексей Петрович, — поблагодарил Ту­рецкий и усмешливо подмигнул: — И сколько отхва­ тил за посредничество?

С удовольствием отвечу, тем более что мы пере­шли на «ты», — мгновенно парировал Крот. — Суще­ ствует процент.

А за встречу?

Это тайна, покрытая мраком.

До полуночи на Остоженке, — попрощался Ту­рецкий.

Как только дверь за Кротом закрылась, он поднял телефонную трубку и, посматривая в справочник, на­чал набирать код Воронежа.

Грязнов был уже в дверях, когда раздался продолжи­тельный телефонный звонок. Поднял трубку Голованов.

Турецкий, — сказал он, обращаясь к Славе.

Что-то быстро он... Да, Саня, слушаю! Та-ак... По­нятно. Записываю. Мильков Юрий Дмитриевич... Лечу!

Мой бывший участковый, — подал голос Филя.

Едешь со мной, — мгновенно решил Грязнов. — Узнаешь?

Должен. Ему сейчас больше пятидесяти.

Поехали!

Грязнов взял напрокат три машины — две «семер­ки» и «девятку», видавшие виды, но на ходу, за сот­ню выжимали, а быстрее и не надо.

Садись за руль, — сказал Слава. — И по самой короткой дороге в аэропорт!

Сделаем, — кивнул Филя.

Подъехали вовремя, как раз объявили о прибытии са­молета из Москвы. Мильков оказался невысоким мужчи­ной с хитроватыми, но какими-то очень добрыми глаза­ми, в которых читалась многолетняя житейская мудрость.

Здорово, здорово, — улыбнулся он, после того как Грязнов представился ему. — И ты здорово, атаман за­речный! — обратился он к Филе. — Не рассказывал?

Он лишнее не выплюнет, — усмехнулся Грязнов.

Знать, человеком стал, если с самим Грязновым дружбу водишь. А ты-то чего зарделся, Вячеслав Ива­нович? Заслужил, сыщик, если Крот хвалит.

Но дороге к машине он шутил, балагурил, но, усев­шись на заднее сиденье, посерьезнел.

Вот тебе, Грязнов, писулинка от Крота. Там на­писано, кто я есть такой и можно ли мне верить на слово. А слово мое такое. Погряз начальник угрозыс­ка Зарецкий по уши. Ходу ему обратно нет. Уже не вытащить. Хочешь — верь, хочешь — не верь.

Хлопцам моим тоже он не показался, — сказал Слава, читая записку. — Верю, Юрий Дмитриевич.

Дела на вышку тянут, а они или под сукном, или запутаны так, что и концов не сыщешь. Можешь проверить, если права имеешь.

Проверять нет времени.

Больше скажу, Грязнов. Не дай Бог, случится заваруха, под пули ребят поставит. Глазом не морг­нет.