Во-первых, она может не справиться с ним даже с помощью лопаты и даже из засады. Во-вторых... Эх, да что там «во-вторых»! Хватит и «во-первых»!
Но Инге очень уж хотелось отомстить. Вот просто до жути, до боли в висках хотелось отомстить этому подонку, скоту, уроду...
А потом – к Игорю.
И Инга снова зашагала к пожарному щиту.
Из дома Семенов поехал к Садчикову. Дорогой хмуро таращился в окно своего персонального автомобиля, находя все каким-то серым и скучным. Покосившийся одноэтажный дом на окраине города, в котором ютятся четыре семьи, – серо... Немой укор в его адрес в слезящихся глазах старухи, сидящей возле этого дома на скамеечке, – скучно...
На всех не угодишь. Себя бы обеспечить.
Предупрежденный о визите мэра, Садчиков ждал его у себя дома – в пятикомнатной квартире в центре города.
Когда он открыл Вячеславу Витальевичу дверь, оба сразу заметили друг в друге что-то не то.
Садчиков угадал, что у мэра с женой все прошло не так гладко, как хотелось бы. Однако он не стал расспрашивать Семенова, что да как, потому что ему сейчас явно было не до этого. Выглядел он довольно взъерошенно и даже покусывал ногти, что случалось с ним только в минуты крайнего душевного волнения.
– В чем дело? – прямо с порога спросил Вячеслав Витальевич.
Андрей Петрович спохватился, взял его под локоть и провел в просторную гостиную с камином, где усадил в кожаное кресло, а сам встал рядом.
– Ну? – поторопил его мэр.
Садчиков отчаянно, как собака, почесал за ухом и сказал:
– Один из моих людей сегодня чуть не поймал Корнева.
Мэр так и подпрыгнул в кресле:
– Да ну?!
Андрей Петрович сунул руки в карманы, сделал нервный круг по гостиной и снова вернулся на прежнее место.
– Они нос к носу столкнулись в семнадцатом универмаге... – Тут он наклонился к Семенову и тоже оказался с ним нос к носу, – может, для того чтобы проиллюстрировать, как именно столкнулись «меркурьевец» и Корнев, а может, просто так – от доверительности.
Вячеслав Витальевич несколько отстранился от руководителя своего аппарата, и тот тоже распрямился, как бы посерьезнел. Хотя и до того был серьезней некуда.
Мэр на секунду задумался.
– Семнадцатый – это который на краю города, что ли? – спросил он и, чуть прищурившись, покусал губы, очевидно, вспоминая этот самый универмаг.
– Ну да! – ответил Садчиков.
– Угу... – неопределенно промычал Вячеслав Витальевич, после чего достал носовой платок и утер проступивший на лбу пот.
Садчиков же продолжал:
– Между ними вышла стычка... И Корнев удрал...
Мэр нехорошо посмотрел на него и процедил сквозь зубы:
– Хреново, значит, ты своих людей тренируешь...
Однако Андрей Петрович как будто пропустил эти слова мимо ушей. Вообще было видно, что возбужден он не столько из-за того, что его подчиненный пересекся сегодня с Корневым, сколько по какой-то иной причине. Что-то другое заставляло его кусать ногти, бешено чесать за ухом и бегать по гостиной. Сначала Семенов был слишком погружен в свои мысли и не обращал на это внимания, но потом заметил в глазах Садчикова нечто такое, что... что... «А что, собственно, там такое-то?» – так и не понял мэр.
И тут Садчиков сам пояснил:
– Я, кажется, догадался, где скрывается Корнев!
Охранник действительно был человеком Садчикова. Ведь семнадцатый универмаг находился под контролем «Меркурия» и охранялся его сотрудниками. Едва заботливая продавщица промыла охраннику глаза, он, все еще часто и липко моргая, достал из кармана «уоки-токи» и сообщил своему начальству о том, что произошло.
А Витя тем временем несся по улице, придерживая очки руками, и в голове его стучало: «Да куда я бегу-то? Куда? Меня же все равно... все равно... не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра...» Он думал так и удивлялся, отчего ему не становится страшно. Его вот-вот схватят, измордуют, бросят в серую, холодную камеру... а ему не страшно. Витя даже рассердился на себя. «Чего же это я не боюсь-то? Дело-то серьезное! А я как-то легкомысленно себя веду, честное слово!» Но потом он решил, что оно и к лучшему. Да и нет тут никакой легкомысленности. Просто он не теряет самообладания, не мечется, а значит, сохраняет шансы на спасение.
Витя сбавил шаг и осмотрелся. Нет, за ним не гонятся. Он остановился, отдышался и снял очки. Людей вокруг не было, улочки становились все тише и глуше, окраина города переходила в пустырь. Теперь Вите действительно можно было ничего не бояться.
Но вот тут-то к нему и подступил ужас.
Весь мир – враг.
За каждым углом, за каждым деревом, за каждым помойным баком скрывался или наряд милиции, или человек в камуфляже, или, что самое обидное, какой-нибудь не допивший своего грузчик, который готов был по любому поводу сорвать с Вити черные очки. А сорвав, определить, что Витя – это тот самый Корнев В. С., чьи портреты расклеены на всех заборах.
Вот в чем был ужас. Не в том, что Витю поймают, нет... А в том, что этого надо будет ждать! Ждать постоянно, без выходных и праздников, в солнце и в непогоду, выглядывая в окно – не крадется ли кто, озираясь на улице – не следят ли, не прячутся ли за углом, за деревом, за помойным баком...
Было жарко, но Витю внезапно прошиб озноб. Так прошибает ознобом двигатель автомобиля, когда в замке зажигания поворачивается ключ. Двигателю будто сразу как-то холодно становится, он дрожит и начинает все быстрее и быстрее шевелить своими поршнями, чтобы согреться, а потом сдергивает с места машину с ездоком и несет их куда-то, несет... Дурак водитель думает, что двигателю жарко, дурак водитель следит за стрелкой термодатчика, боится, как бы она не зашла в красную зону, а двигатель, наоборот, толкает ее в красную зону, потому что ему холодно, холодно, холодно...
Вот и Вите стало холодно. И он не смог больше стоять. Он побежал по улице вон из города, вон ото всех, вон ото всего...
Он побежал в единственное место, где пока мог чувствовать себя в безопасности.
И потом – там же эта девка!
Витя поспешно сунул руку в карман брюк, чтобы проверить, на месте ли пакетик с краской для волос.
На месте. Не вылетел по дороге.
Ну а раз так, значит, все будет чики-чики. Витя сумеет осуществить свой план. Сумеет!
Инга сняла со щита лопату, взвесила. Ничего себе, тяжеленькая. Но вместе с тем и вполне подъемная, даже если бить с размаху. «Не убить бы его...» – подумала Инга.
Да, задача перед ней стояла трудновыполнимая. Подстеречь похитителя, незаметно подскочить к нему, желательно сзади, и, что называется, перелопатить по кумполу. Да еще и не убить, а только оглушить! Сложно...
Но можно. Инга почему-то была абсолютно уверена, что сумеет сделать все как надо. Эту уверенность давала ей злость, которая гудела, трещала и стреляла у нее внутри, будто линия электропередачи в грозу.
Но может быть, одной лопаты все-таки мало? Нужно еще что-нибудь...
В углу щита на гвоздике висел моток проволоки. И Инге пришла в голову мысль...
Она сняла проволоку и вернулась к калитке. Там размотала моток и натянула проволоку внизу, поперек проема, так чтобы гад-мучитель, возвратившись, споткнулся и упал. Вот тут-то она со своей лопатой и
