перерабатывающего оборудования. И весьма успешно. Его дело процветало по меркам конца восьмидесятых годов. Это все, что удалось узнать Тамаре. И на какое-то время она о нем забыла.
…Снег валил сплошной стеной. Беспрерывно оседал на и без того укрытых белыми шапками елях. Резво, с веселым перезвоном колокольчиков бежали по заснеженной дороге сани. Тамара, укутанная до самых пят в длинную лисью шубу, громко смеялась шуткам своего соседа — заслуженного артиста РСФСР Веремеева, игравшего дородного боярина и ее супруга. Они сидели на деревянной скамье, тесно прижавшись друг к другу, и изображали счастливую семейную пару. В руках у них были бокалы с шампанским. А параллельно бегу тройки двигался автомобиль с установленной на нем кинокамерой. Еще один держался сзади.
Съемочная группа киностудии «Мосфильм» уже около недели напряженно работала в Подмосковье над многосерийной исторической лентой. Актеры и вспомогательный персонал оккупировали местный пансионат «Радуга», чем основательно шокировали и одновременно привели в восторг его директора, который почел за великую честь завести знакомство с руководившем картиной известным режиссером Курочкиным, правда так и не вспомнив ни одной его картины. У Тамары, как исполнительницы одной из главных ролей, конечно, был отдельный номер. И когда она была свободна от съемок, то самозабвенно предавалась безделью.
Сани лихо повернули, подняв столб искрящейся снежной пыли. Правивший лошадьми мужичок с короткой рыжей бородой придержал их и снова стеганул плеткой, набирая темп до следующего поворота. Оставалось совсем немного этой бешеной скачки. Эпизод был практически отснят. И тут, у последнего поворота, когда сани уже начали закладывать влево, почти в лоб им выскочила новенькая вишневая «Нива». Лошади шарахнулись в сторону, возница резко натянул вожжи. Сани снесло на обочину и прокинуло на бок, вывалив в снег насмерть испуганных пассажиров. Еремеев на миг грузно навалился на Тамару, а затем и вовсе, поневоле совершив сложную акробатическую фигуру, улетел за сугроб.
От машин сопровождения к ним уже бежали люди, но первым подоспел водитель «Нивы» и протянул ей руку. Тамара не поверила своим глазам. Над ней склонился, виновато улыбаясь, тот самый мужчина, на которого два месяца назад она обратила внимание в доме актера. Как там его звали? Кажется, Седой. Георгий Седой. Да, именно так.
— Вы в порядке? — В его голосе явно чувствовалось сильное волнение.
— Еще не знаю, — она, с его помощью, приподнялась, ощущая слабое головокружение. — Вы всегда так ездите?
— Почти.
Вокруг собралась толпа возмущенных коллег. Веремеева безуспешно пытались поставить на ноги. Кто-то сунул ему флягу с коньяком, но оказалось, что он все еще судорожно сжимает в руке фужер из под шапманского, правда пустой.
Главный оператор набросился на виновника дорожно-транспортного происшествия, дико вращая глазами, но Георгий его просто не замечал. Все его внимание занимала пострадавшая. Он помог Тамаре встать, отряхнул с шубы снег.
— И все же, как вы? Кажется, мы уже раньше встречались, — темные глаза впились в нее пристально, изучающе.
— Если только вы меня с кем-нибудь не путаете.
— Это вряд ли.
Некоторое время они молча разглядывали друг друга.
Веремеев уже унял дрожь в коленках. Добрая порция коньяка вернула его к нормальному мировосприятию. Из еще одного сугроба извлекли ошалевшего извозчика и привели в чувство с помощью все той же фляги. Оператор сумел-таки обратить на себя внимание, его распирало от злости, что какая-то нелепость помешала доснять отличную сцену. А теперь что вышло?! Подумать только! Русские помещики катаются в санях и сталкиваются с «Нивой»!
— Это же черт знает! Не умеете ездить, не садитесь! И вообще!
— Послушайте, любезный, — Георгий посмотрел на него сверху вниз. — Признаю, виноват. Ущерб компенсирую.
— Да как вы можете компенсировать?!
— Ваша команда расположилась в пансионате «Радуга»?
В наступившей тишине громко икнул Веремеев.
— Не прощаюсь, — бросил Георгий, и скорее всего, конкретно Тамаре, развернулся и уверенно зашагал к машине.
Его никто не остановил.
Вечером этого же дня столовая пансионата преобразилась в роскошный банкетный зал. Всевозможные деликатесы, фрукты, шампанское, вино, водка. Киношники изумленно взирали на ломившиеся столы. Директор объяснил все предельно кратко:
— Ваш знакомый еще раз приносит свои извинения.
В номере у Тамары загадочным образом оказались свежие благоухающие розы. Двадцать семь штук. Она пересчитала. Но откуда он узнал?
Она взяла букет, глубоко вдохнула аромат и задумалась. Что это? Еще один жест вежливости и попытка загладить вину. Или первые шаги серьезного ухаживания? Второй вариант нравился больше.
Георгий появился в разгар застолья, когда дневное происшествие уже разобрали по косточкам. Двубортный темно-синий костюм, не яркий, но явно дорогой галстук в тон рубашке, приятная, располагающая внешность заметно выделили его из собравшейся публики. Вмиг подобревший оператор предложил сесть рядом. Георгий не отказался — за этим столиком сидела Тамара.
— Спасибо за цветы. Но откуда вы узнали мой возраст?
— Я ваш должник, — расплылся он в улыбке. — И ясновидящий. Как самочувствие? Надеюсь, все обошлось.
— Пустяки, ни единой ссадины.
— Да что вы все о грустном, — оператор разлил по рюмкам водку, Тамаре подлил в бокал шампанского.
— Кто старое помянет… — Режиссер подмигнул неизвестно кому и с удовольствием опрокинул в себя содержимое емкости.
Ужин затянулся допоздна, чем, присутствовавшие на нем, были весьма довольны. Споры и рассуждения тружеников искусства не мешали Тамаре и Георгию беседовать. И под конец вечера они уже вполне по-приятельски хохотали вместе. Оказалось, что у него совсем рядом дача, куда он по выходным обычно приезжает отдохнуть от московских дел и суеты. На предложение посетить убежище одинокого холостяка (Георгий когда-то давно был женат, развелся буквально через год) она ответила неопределенным отказом, сославшись на большую загруженность в работе, что, кстати, и не было ложью. Как-нибудь в следующий раз.
Естественно, ночью она долго не могла уснуть, взвешивая «за» и «против». И пришла к выводу, что новый знакомый, как раз тот человек, который сможет стать достойным спутником ее жизни. Материально обеспечен, на ногах стоит крепко, в конце концов, не урод, даже наоборот — вполне привлекательный мужчина. И наконец, она ему наверняка не безразлична. Засыпая, Тамара приняла окончательное решение, перед тем методично его обосновав:
1. Отношения с Седым продолжать и развивать.
2. Ей уже двадцать семь, (по числу роз!) пора подумать и о семье.
3. Отец давно мечтает иметь внуков.
Ну а разница с Георгием в двенадцать лет ее нисколько не смущала. Самый цветущий возраст для мужчины.
Через пять дней, когда отсняв последний предусмотренный здесь сценарием эпизод, киношники засобирались домой, появился Георгий. Предложил Тамаре погостить пару дней у него на даче, отдохнуть от работы, накопить творческий потенциал. Ради приличия были приглашены режиссер, оператор и даже пострадавший Веремеев. На этот раз она даже не колебалась. Тамара согласилась.
Время провели прекрасно. Тем более, что ни режиссер, ни оператор, ни даже Веремеев, поехать так и не смогли.
