Вадим кивнул:
— Подтверди Петровичу, что ты вчера меня домой привез.
— Хоть под присягой.
— Третий цилиндр больше не сбоит?
— Третий? Что ты! Вообще — как часы. Золотые у парня руки! Петрович, я оторву вас от разговора только на одну минуту. Можно? — Сергуня отвел Вадима в сторону. — Давай быстро свой паспорт и две фотографии. Есть?
— Есть.
— Очень хорошо. Сегодня вы с Маратом летите в Ригу.
— Зачем?
— Узнаешь. Паспорт нужен для визы — заграница, тоже мне! Часа через два вернусь, будь готов. Вернетесь ночью или завтра утром.
— А мать я на кого оставлю?
— Проблема! — Сергуня сунул ему пачку денег. — Найди какую-нибудь соседку, пусть с ней побудет. Чао! — взяв у Вадима паспорт и снимки, махнул рукой Сергуня и укатил.
— Что это у вас с ним за дела? — поинтересовался Петрович, когда Вадим вернулся.
— В Ригу с его шефом лететь.
— В Ригу? Зачем?
— Точно не знаю. Какие-то у них дела с израильской фирмой. Те по-русски не говорят, а эти — на иврите. Придется, видно, переводить.
— А кто у него шеф?
— Не знаю. Все его называют — Марат.
— Маленький, лысый, с красной мордой? И руки рыжие, ну — в рыжих волосах?
— Похоже.
Петрович выбросил наполовину выкуренную сигарету и тут же начал заталкивать в мундштук новую.
— Похоже, парень, ты крепко влип. Все, что с Маратом, то хорошим делом не бывает. Он весь район держит. И не только наш. Если бы его по-настоящему судить, ему три вышки не хватило бы.
— Почему же не судите?
— Доказательств нет. Или свидетелей. Или потерпевшие отказываются. У него пол-Москвы схвачено, с самых верхов. Ой, Вадим, неспокойно мне что-то за тебя.
— Но пока же все законно. Если что узнаю, приду к вам.
— Нет, — решительно возразил Петрович.
— Ну, в райотдел.
— Ни в коем случае. Даже в МУР не суйся. Понял? Даже в МУР! Ты верь мне, я знаю, что говорю.
— А что же тогда делать?
— Есть один человек. Я верю, что ты хороший парень, Вадим, на моих глазах рос, вижу, как к матери относишься. Я тебе сейчас большую тайну доверяю. Лет двадцать назад был я на стажировке в МУРе. На дежурстве познакомился с одним следователем прокуратуры. И так получилось, что спас ему жизнь. Ну, не по опыту, а просто случайно подставился. Пуля-то ему предназначалась, а досталась мне. С тех пор мы дружны. Ну, как дружны? Открытку с Новым годом — да и все. Он приглашал, но мне-то зачем? Он уже большой начальник, начнет помогать, тянуть. И всего-то, что оказался около него поблизости. А в прошлом году сняли его. За что — не знаю. А был он уже заместителем генерального прокурора. Вот тогда я взял бутылку и поехал к нему. В гости. Душевно поговорили. А на днях открываю газету: снова его замом Генерального прокурора России поставили. Понял? Вернули. И то! Таких работников поискать. Не то что наша шваль — им только деньги давай! Так вот, он мне еще тогда сказал: если наткнешься на что-то серьезное — только к нему. А он уж переадресует куда нужно, к его людям. А теперь, когда он сам командует… Запомни его имя. Записывать не надо. Меркулов Константин Дмитриевич. Заместитель Генерального прокурора России. Повтори.
— Меркулов Константин Дмитриевич, — послушно повторил Вадим.
— Еще раз повтори.
Вадим повторил.
— Скажешь, от меня. Напомнишь, кто я. Примет.
— Спасибо, Петрович, — искренне поблагодарил Вадим. — Надеюсь, мне не придется воспользоваться вашей протекцией.
А сам подумал: как бы мне не пришлось воспользоваться ею гораздо раньше, чем хотелось бы.
III
Через два часа Сергуня посигналил под окнами Вадима, а еще через полчаса возле Щелковского автовокзала пересадил Вадима в машину Марата. Марат мельком глянул на Вадима и за голову схватился.
— Ты кого мне привез, твою мать?! — набросился он на Сергуню, даже опешившего от такого начальственного гнева. — Ты посмотри — это же босяк из Салтыковки! Посмотри-посмотри! — повернулся Марат к Николаю. — Можно такого везти в Ригу? В Ригу! На переговоры с серьезными людьми!
— Везти-то можно, — меланхолически отозвался Николай. — Но толку от этого будет нуль.
— Сколько до самолета?
— Час сорок, — услужливо подсказал Сергуня. — Документы, визы — все тип-топ.
— Быстро к универмагу, любому! — приказал Марат.
Через двадцать минут к машине Марата в сопровождении Сергуни подошел стройный молодой человек, в котором узнать Вадима можно было только с трудом. Белый костюм с атласными, отогнутыми по моде рукавами пиджака, черная рубашка-апаш, белые туфли «саламандра», средних размеров кейс, зонтик. В кейсе лежала старая одежда Вадима, с которой он категорически отказался расстаться.
Марат остался удовлетворенным.
— Как? — спросил он у телохранителя.
— Часы, — подсказал тот.
— Точно — часы!
— У меня же есть, — возразил Вадим.
— Повесь их у себя в сортире! Время только теряем!
Пришлось Сергуне бежать и за часами. Это был, конечно, не маратовский «Роллекс», но Вадиму понравились.
— Вперед! — кивнул Марат, и «семерка» с обычно спокойным Николаем резко взяла с места.
— Послушайте, Марат! — обратился к нему Вадим, когда машина вышла на кольцевую автодорогу и устремилась к Ленинградскому шоссе, нарушая все скоростные ограничения. — Меня вы нарядили как куклу. А сами? Кроссовки — даже не «Адидас». Ковбойка. Курточка. В таком виде вам можно вести переговоры? С серьезными людьми?
— Мне — можно.
— Тогда объясните, что это за переговоры и какая у меня роль.
— Приедем — узнаешь.
— Другой бы на моем месте обиделся. — Вадим зевнул. — А я уж лучше подремлю, а то всю ночь не сомкнул глаз.
— Чем же ты занимался всю ночь? — заинтересовался Марат.
Вадим усмехнулся:
— Поймали на слове. Совковая жизнь — она все-таки расслабляет. В Израиле я себе такого никогда не позволил бы.
