Пожилая женщина со следами былого благородства на лице Зинаида Васильевна Вяхирева проживала на Кантемировской улице, в самом ее начале, и опять же поблизости от милиции. Ну, конечно, для доблестных правоохранителей было бы слишком большой удачей, чтобы необходимые им понятые сами, по собственной воле или нужде оказались в нужное время и в нужном месте. Но зачем это им все-таки понадобилось? Что за фикцию они собирались представить?
Хозяйка открыла им дверь и, внимательно прочитав адвокатское удостоверение Гордеева, впустила его со спутником в квартиру. Здесь было достаточно опрятно, и сама женщина казалась бывшей учительницей на пенсии. Или кем-то иным, но уж во всяком случае человеком бывшего, так сказать, умственного труда. С ней и лукавить Гордеев не решился. Наверняка, заподозрив обман, женщина откажется вообще разговаривать.
Она разрешила гостям раздеться и снять обувь, предложив старые, разношенные тапочки. Затем прошли в комнату, сели у круглого стола под тяжелой, прежних лет, скатертью. И стулья были тоже из прошлого – с гнутыми спинками.
Юрий Петрович объяснил цель своего приезда. Ему поручена защита человека, задержанного третьего дня в ресторане на Варшавском шоссе.
– Вы не подскажете мне, Зинаида Васильевна, почему сотрудники милиции взяли именно вас в понятые при задержании? Вы интеллигентная женщина, это сразу видно, а вместе с вами там оказался какой-то алкаш! Вероятно, это дело случая? – подсказал он ей ответ.
– Ну что вы! – возразила интеллигентная женщина, видимо и не подозревая, что сама лезет в ловушку. – Меня, бывает, нередко приглашают на такого рода мероприятия.
– Приглашают специально?
– Ну... если далеко добираться, сами понимаете, помогают и транспортом.
– Ах вон как! Ну понятно, спасибо. Скажите, а что, обыскивали они задержанного гражданина в вашем присутствии! И вы лично видели, что извлекали у него из карманов брюк?
– Обычно они так и делают, но в данном случае, мне это запомнилось, нам просто объяснили, что мы должны подписать.
– Понятно, – помрачнел Гордеев. – Вечно у них все не так! Все, извините, через... а, ладно! Хоть заплатили за труд?
– Господи, да какие это деньги? Курам на смех... А вы, значит, защищать теперь его будете, да? А что, он и в самом деле приличный человек?
– Интересно, с чего вы взяли? – улыбнулся Гордеев.
– Ну... я же вижу, вы тоже приличный человек и наверняка не взялись бы защищать какого-нибудь бандита. Разве не так?
– А вы молодец, Зинаида Васильевна, вам не откажешь в наблюдательности. Спасибо, я был рад побеседовать с вами и могу сказать, что вы мне очень помогли. Ну, разрешите тогда откланяться?
– Как?! А я хотела вас чаем угостить... На улице такая холодина!
– Благодарим вас, мы на машине. Всего вам доброго. – И уже на улице, когда Елисеев достал из кармана репортерский магнитофон и стал перекручивать пленку, спросил: – Я думаю, хорошо получилось?
Евгений остановил перемотку, включил «play», и они услышали чистый и ясный голос Вяхиревой.
– Отлично, – заметил Юрий Петрович. – Ну все, Женя, отсюда, то есть от ближайшей станции метро, наши дорожки расходятся. Протокол и пленку оставь мне, а сам мотай куда хочешь и занимайся своими делами. Но постарайся быть на связи. А я поеду в одно место, надо будет теперь выяснять про милицию. Сами ж они мне ничего не расскажут.
– Договорились, – ответил Елисеев. – Я буду дома и постараюсь связаться с Белоярском. Узнаю, что они там себе думают. Странно, но время идет, а я до сих пор не знаю, что они предпринимают. Позвонишь вечерком? Или мне лучше подъехать?
– Понравилось? – засмеялся Гордеев. – Нет, брат, потехе час, а то я таким образом вовсе без штанов останусь.
– Я понял, – поморщился Елисеев, – у вашего брата, как и у нас, волка ноги кормят.
– Вот именно, бывай!
– И все-таки для меня – загадка... – пробормотал Женька, выбираясь из машины.
– Ты о чем?
– Да все о том же! Почему молчат? Почему не действуют?
– Погоди, – остановил его Гордеев. – А ты вообще-то сообщил им об аресте их директора?
– Ну а как же? Я разве не говорил? В первый же вечер, в тот же день.
– И – молчат?
– Звонков не было. Нарочных – тоже. Не пойму... А может?..
– Что именно?
– Да нет, чепуха... Просто я вдруг подумал, нет ли связи между обоими Журавлевыми... Странно как- то...
– Ну вот, – удовлетворенно заметил Гордеев, – наконец-то и ты стал размышлять. А с этого, друг мой, и надо было начинать. А не с паники: «Наших бьют!» И будут бить. А вот когда ты ответишь себе на вопрос: за что? – все остальные отпадут сами по себе. Эх ты, журналист! Чему вас только учили?..
Юрий Петрович теперь держал путь в центр, в район Сандуновских бань, где в цокольном этаже одного из старинных московских домов размещался офис частной охранной структуры «Глория». И командовал ею племянник начальника Московского уголовного розыска столицы Вячеслава Ивановича Грязнова – Денис.
В «Глории» сидели отличные мужики, которые занимались не только проблемами охраны, скажем, VIP- персон, но и охраной в более широком смысле, – например, секретов фирм, семейных тайн и прочего, требовавшего не только силы и храбрости, но и сыскного таланта. И еще у Дениса работал компьютерный ас, бродяга Интернета, бородатый Макс, для которого влезть в закрытые для всех посторонних файлы было приятной игрой, удовольствием. Вот Юрий и подумал: где еще узнать про некоего майора милиции Бовкуна, как не в конторе Дениса?
Сотрудники «Глории» были, как обычно, в бегах, у каждого свое дело, и собирались ближе к вечеру для обмена информацией и за новыми указаниями. Но сам Денис и дежуривший в офисе Всеволод Голованов оказались на месте и коротали время за обыкновенной шахматной доской. С компьютером, как было поначалу, никто в шахматы играть не садился – неинтересно. Куда приятнее видеть ошибки партнера и радоваться по этому поводу.
Денис ожидал какого-то особо важного сообщения и поэтому, по его словам, не хотел загружать голову посторонней информацией, а шахматы таковой не являлись.
Сева налил гостю с мороза большую чашку черного кофе – традиционного зимой напитка в «Глории». Летом предпочитали ледяное пиво. Поинтересовались, какими ветрами занесло.
Гордеев стал рассказывать. Упомянул и о сегодняшних встречах с понятыми. От души посмеялись – а что еще оставалось делать? Возмущаться? А толку?..
Наконец Юрий упомянул фамилию Бовкуна.
– А зовут его как? – равнодушно спросил Голованов.
– Зовут? – Гордеев залез в свой блокнот. – Владислав Егорович. Майор. Служит в криминальной милиции ЮАО, начальник отделения. Чего-нибудь говорит?
– А почему именно в нем нужда? – вопросом на вопрос ответил Сева.
Гордеев вздохнул: хотел обойтись общими словами, кратенько проинформировать, но теперь надо было говорить все, что известно, недомолвками в «Глории» – и он это прекрасно знал – обходиться не привыкли. Хочешь, чтоб тебе помогли, не темни!
Пришлось повторить все сначала, но подробно и с собственными выводами. И главный из них был таков, что, совершая должностное нарушение, а по существу преступление, этот майор Бовкун, скорее всего, действовал не по собственному разумению или оттого, что имел скверный характер, но двигал его действиями, вероятнее всего, приказ свыше. А вот кто издал такой приказ, с какого государственного уровня он последовал, – ответ на это помог бы решению многих непонятных пока вопросов.
На чем строил свои подозрения Гордеев? Да на самом простом факте. Женька Елисеев уверял его, что видел, как «командир ОМОНа» доставал из кармана пиджака Минаева пакетик с белым порошком. Понятые
