«взяли». Таким образом, второй процесс проходил уже в Москве, над обоими учеными вместе, и вела это дело судья Левашова-Анисина Лариса Вячеславовна. А государственным обвинителем выступил Николай Петрович Кокушкин.
Странное это было дело, очень странное. Во-первых, повторное обвинение по делу, по которому ранее уже был вынесен оправдательный вердикт. Во-вторых, адвокату ученых практически не давали подступиться к делу. В-третьих, шли какие-то странные игры с составом присяжных, в результате чего жюри оказалось полностью подконтрольным — кому? Не нужно особенно гадать.
В процессе следствия по делу несколько раз появлялся «злой» генерал, впрочем, теперь он уже не кричал, а говорил что-то типа «поделом его» и вполголоса напевал оперные арии, в частности «Что наша жизнь? Игра!». «Грустный» генерал более уже не приходил.
А тем временем история двух ученых постепенно приобрела широкий общественный и даже международный резонанс. Оживились правозащитники. Елена Георгиевна Боннер дала интервью радио «Свобода». Высказались по поводу позорного судилища Буковский по телефону из Лондона и Щаранский по телефону из Иерусалима. Даже сам Солженицын уделил несколько минут этой актуальной проблеме. Радио «Эхо Москвы» — совместно с RTVI — открыло горячую линию, в Интернете появился сайт в поддержку Давыдова и Суворова. И все это совершенно не помогло! Суд присяжных вынес свой окончательный и беспощадный вердикт, и гласил этот вердикт вот что: 14 лет строгого режима Валентину Даниловичу Давыдову как идейному организатору измены Родине и 12 лет Игорю Петровичу Суворову.
— Какая невеселая сказка! Да, теперь я вспомнил это дело, — проговорил Турецкий. — Это гнусное дело. Откровенно говоря, от таких историй пропадает вообще всяческое желание…
— Но тем не менее здесь есть о чем задуматься.
— Что ты имеешь в виду? Месть? Родственники ученых захотели отомстить фээсбэшникам? Как-то это не вполне правдоподобно…
— Все может быть, — нахмурился Меркулов. — Я ничего не имею права исключить.
— Да, ты прав, конечно. Попробуем порыть немного в этом направлении. Вот что, пожалуй, пусть Володька Поремский пообщается с семьями ученых. Хватит дурака валять.
В момент, когда зазвонил телефон, Владимир Поремский вдыхал пьянящий аромат и думал о прекрасном. Он любил все красивое, а особенно красивых девушек — и вот именно с одной из них он и собирался сегодня на свидание, пользуясь неожиданно выдавшимся свободным вечером. Ну а поскольку являться на свидание без цветов невозможно, он отправился в цветочный магазин, где моментально опьянел от запахов, буйства красок и разнообразия.
Почему-то вспомнилась юность и первые ухаживания. «Где мои семнадцать лет?» Тогда, помнится, элементарные гвоздики и те были проблемой. А уж как чахло они выглядели… Нет, конечно, на рынке у небритых восточных людей было и покрасивее и поразнообразнее, но все равно до нынешнего раздолья далеко! Капитализм, понимаешь!
А кстати, замечательное занятие для пенсии — открыть небольшой магазинчик цветов и проводить свои неспешные старческие дни среди прекрасного…
Вот от этих-то рассуждений его и отвлек звонок старшего помощника генерального прокурора Александра Борисовича Турецкого.
— Здорово, Володя.
— Привет, Александр Борисович.
— Скажи, ты любишь путешествовать?
— Шеф, ну кто же не любит путешествовать?
— Вот и отлично. Я думаю, заотдыхался ты уже, пора тебе подключаться к делу, над которым мы уже пару дней ломаем головы.
— Я уже готов ломать вместе с вами.
— Отлично. Для начала поедешь в командировку.
— Надеюсь, на юг? — Поремский улыбнулся мобильнику.
— Да, разумеется. Как ты угадал? Почти на юг. Ну, точнее говоря, не совсем, а скорее даже на восток.
— А именно?
— В Новосибирск.
— Ого!
— Короче, приезжай, все обсудим.
— Когда приезжать, шеф?
— Как «когда»? — даже удивился невидимый Турецкий в трубке. — Да сейчас!
«Накрылось свидание», — мысленно вздохнул Владимир и сказал вслух:
— Еду.
Ночной полет прошел на удивление легко. А столица Западной Сибири Поремскому неожиданно приглянулась. Город производил довольно умытое впечатление, да и вообще… почему один город нравится, а другой нет? Загадка…
Знаменитый Академгородок производил впечатление некой курортной зоны. Главная авеню называлась «Морской проспект» — в честь так называемого «Обского моря», искусственного водохранилища при гидроэлектростанции, кардинально изменившего климат во всем регионе. Ох уж эти преобразователи природы и поворотчики рек вспять…
Но тем не менее название «Морской проспект» создавало некую расслабляющую атмосферу, да и народ одевался большей частью по-пляжному, девушки были воздушны и веселы.
Улица, на которой стоял коттедж Валентина Давыдова, носила лирическое название «Золотодолинская». По виду — типичный район вилл в какой-нибудь не слишком дорогой Европе, типа Чехии. Впрочем, на этом позитивные впечатления Поремского закончились. В доме царило запустение и разруха. Мебель была обтянута чехлами, под ногами стояли многочисленные коробки с книгами и посудой. Его встретила жена хозяина, Анна Николаевна. Владимир почему-то поймал себя на том, что ему мысленно хочется назвать ее вдовой; он увидел в этом какой-то недобрый знак и рассердился сам на себя: надо же, взял живого человека и похоронил. Но что-то в этом было… неспроста, неспроста. Оговорка по Фрейду, как говорится.
Анна Николаевна извинилась за разгром:
— Коттедж принадлежит не нам, его предоставляет Академия наук. Ну и после того, что случилось, они еще какое-то время сохраняли его за мной, а теперь…
— Куда вы переезжаете?
— У меня будет простая скромная квартирка в «Щ», — ответила хозяйка и, увидев удивление гостя, пояснила: — Это такой район Академгородка, называется микрорайон «Щ».
— Анна Николаевна, послушайте, — начал Володя. — Прежде всего я хочу сказать, что очень вам сочувствую и считаю дело вашего мужа очень… ну мягко говоря, странным.
— Мы все еще не перестали надеяться…
— Тем не менее не хочу вас напрасно обнадеживать и скажу честно: мы расследуем совсем другое дело, но оно пересеклось с делом вашего мужа. Может быть, наше расследование станет неким толчком, и для вас что-то изменится, но я не могу вам этого обещать, поскольку наша цель изначально — другая.
— Я понимаю вас.
— Я должен задать вам несколько вопросов… быть может, немного неожиданных. Нас интересует все, что касается контактов вашего супруга с ФСБ.
— Что вы имеете в виду? — Анна Николаевна выпрямилась.
— Я конкретизирую. Нам известно, что Валентин Данилович встречался с некоторыми сотрудниками органов. Ежели угодно — они с ним встречались, вызывали, или как еще сказать. Если вы знаете, с кем именно, прошу вас назвать их.
— Ах это. Да, Валю действительно несколько раз вызывали. Не в саму гэбэйку… простите…
— Ничего, ничего, — улыбнулся Поремский.
