грудь, предательски обтянутую тонкой футболкой. Это забытое ощущение зависимости, уязвимости. Страх экзаменов…
— Женщина! — Грубый оклик прервал Галины сентиментальные воспоминания. — Женщина! Да-да, вам говорю!
Навстречу Гале ковыляла типичная школьная уборщица: бабуля неопределенного возраста в халате неопределенного цвета и довольно-таки агрессивно размахивала руками.
— Вам чего тут?
— Здравствуйте, — вежливо произнесла Галина, одновременно доставая удостоверение.
— Ну здрасте. А чего вам, собственно?
— Старший лейтенант Романова, Департамент уголовного розыска МВД. Где кабинет директора?
Что-то прыгнуло в глазах грозного стража школьных порядков, и напористая бабуля вдруг залебезила:
— А… это да, вон туда, пожалуйста. На втором этаже. Вон там по лестнице поверните. А это… чего? Кто-то натворил чегой-то?
«Кошмар! Позор! — мысленно восклицала Галя, поднимаясь по серым школьным ступеням. — Срочно на усиленную диету, срочно! На еще более усиленную. Еще совсем недавно я была „девушка“, а теперь уже „женщина, вам чего?“. Да и вообще, что это за кондово-советское „женщина“? Ужас, да и только! Как изящно это звучит на Западе: мадам, мадемуазель, фрау… А у нас „госпожа“ как-то не приживается, корней не пускает. И вот мы все — „женщины“…»
Так, ругая себя, она достигла дверей директорского кабинета. Директора звали типично по- директорски: Юрий Николаевич.
«Директора школ почему-то обязательно либо Юрии Николаевичи, либо Александры Васильевичи, — подумала Галя. — Может быть, их специально по этому критерию подбирают?»
— Здравствуйте, Юрий Николаевич. Старший лейтенант Романова, Московский уголовный розыск. — Галя протянула удостоверение.
В глазах директора отразилась тревога.
— Что случилось? Кто-то из наших набедокурил?
— Нет-нет. Просто меня интересует один ваш бывший ученик.
— Да вы садитесь, пожалуйста. — Жестом радушного хозяина директор указал на кресло. — Хотите кофе? А может быть, сок? У меня есть превосходный яблочный сок. Холодненький!
— Нет-нет, спасибо.
— Как зовут мальчика, который вас интересует?
— Теперь он уже не совсем мальчик, он окончил вашу школу лет шесть-семь назад. Некто Виктор Жаворонков. Помните его? Полное имя — Жаворонков Виктор Георгиевич.
Директор снял очки в солидной старомодной оправе и потер переносицу.
— Да, помню. То есть как бы это сказать, я точно помню, что такой у нас учился. Фамилия довольно редкая. Но это было действительно давно.
— А что он собой представлял, этот Виктор?
— Вот насчет «что собой представлял» скажу вам честно — абсолютно ничего не помню. Значит, видимо, ничем особенным он не выделялся: не хулиганил, не безобразничал. Иначе бы уж я помнил точно.
— Я хотела бы поговорить с его учителями.
— А что именно вы хотите о нем узнать?
— Все, что мне поможет его как можно скорее разыскать. Чем увлекался? С кем дружил?
— Знаете что, — директор снял трубку внутреннего телефона, — мы сделаем вот как. Алло, Майечка? Здравствуйте, Майечка, вы можете ко мне заглянуть на секунду? Да, довольно срочно. Спасибо. Это наша завуч, и она же ведет английский язык, — пояснил Юрий Николаевич. — Я-то сам давно не преподаю, а вот она, может, и вспомнит этого Виктора.
В дверях возникла типичная завуч — пожилая, красивая и полная, с волосами, собранными на затылке в пучок.
— Познакомьтесь, пожалуйста. Это наша завуч, Майя Васильевна. Старший лейтенент Романова, из милиции.
— Очень приятно, Майя Васильевна, — начала Галя. — Дело в том, что мы разыскиваем одного вашего бывшего ученика, он может быть чрезвычайно важным свидетелем по некоему делу…
— Помните, Майечка, такого Виктора Жаворонкова? Я фамилию-то помню точно, а так вот… что-то не соображу.
— Погодите, Юрий Николаич, — пробасила завуч ожидаемо густым голосом. — А это не тот мальчуган, который чуть не взорвал химлабораторию?
«Взорвал…» — гулким и грозным эхо отозвалось в голове у Галины.
— А, ну конечно, — хлопнул себя по лбу директор. — Витек!
— Ну да! — И оба задорно расхохотались.
«Что же вы здесь находите смешного, господа?» — сердито подумала про себя оперуполномоченная Романова, но вслух ничего не произнесла.
— Этот ваш Виктор увлекался химией. Посещал химический кружок.
— Химией? — переспросила Галина.
— Ну да, — кивнул директор. — Вам стоит поговорить с учителем химии, я помню, что они дружили. Она, правда, была немного…
— Чудаковатая, — подсказала завуч.
— Что значит «была»? — насторожилась Галя Романова.
— Два года назад она ушла на пенсию.
— Ах это. — Старший лейтенант не скрыла облегченного вздоха. — И ее можно найти?
— Конечно, — сказал Юрий Николаевич. — Зовут ее Горбенко Дина Леонидовна, а вот я вам сейчас и адресок посмотрю.
…Химичка-пенсионерка жила совсем недалеко от школы, и Галя с удовольствием прошлась пятнадцать минут пешком.
Дина Леонидовна оказалась интеллигентной общительной старушкой, встретила милицейскую гостью очень радушно, напоила чаем с баранками. Однако Гале бросилось в глаза, что живет бывшая учительница скудно и даже бедно. Со всех сторон смотрели на Галину приметы какого-то старомодного, патриархального и неуловимо-стариковского быта: кружевные салфеточки на черно-белом телевизоре «Горизонт» (такой древний, поди, ее, Галин, ровесник, а то и постарше будет), тряпочки-попоночки, маскирующие убогую мебель — продавленные кресла, какие-то стоящие горкой допотопные чемоданы, будто реквизит из кинофильма сороковых годов. Ну и, конечно, обязательная команда слоников на буфете: выстроенные в линеечку, по возрастающей, от крохотного и до сравнительно большого.
— Конечно, я прекрасно помню Витюшу, — начала Дина Леонидовна мягким голосом. — Мы с ним были большие друзья. Знаете, ничто так не приятно педагогу, как интерес к его предмету, а Вите была страшно интересна химия. Он не был круглым отличником, не был таким, знаете ли, зубрилкой, который гонится за отметкой. Нет, ему именно было невероятно любопытно понять, как там это все устроено. Вообще он был странным мальчиком: ни с кем из ребят не дружил, этакий, знаете ли, тихоня, всегда немного задумчивый, погруженный в себя. Я впервые заметила его, когда он учился в шестом классе, как-то мысленно отделила его от остальных ребят. Почему — я уж сейчас точно и не вспомню, но именно тогда мне показалось, что он — мой, моего цеха. Коллега. — Учительница улыбнулась. — Несколько раз он задерживался после урока, чтоб спросить что-то, чего не было в общей программе. А вскоре он стал ходить ко мне в кружок юных химиков.
Дина Леонидовна перевела дыхание и отхлебнула чай из хрустального стакана в старинном серебряном подстаканнике. Галя внимательно слушала, ей почему-то не хотелось перебивать эту приятную старушку.
— Так вот мы постепенно и подружились. Талантливый был мальчик, но меня всегда немного пугал его чрезмерный — на мой взгляд — интерес ко всему, что взрывается. Собственно, это-то и было главным,
