– Слабо, слабо... – Он поскреб свою трехдневную щетину и положил папку обратно. – Ну хорошо. – Затем плеснул на Турецкого водой из графина и несколько раз постучал в стену.
Через минуту в кабинет вошел коллега Турецкого – следователь Могилинец. Увидев валяющегося в беспамятстве Турецкого, отличающегося редкостной способностью спать по пять часов в сутки, он выхватил пистолет.
– Дурак, – беззлобно сказал Поляков. – Ты лучше о нем позаботься. Поперхнулся коллега твой, господин Турецкий.
Могилинец закричал, на его голос сбежались сотрудники прокуратуры и следователи.
Поляков остался весьма этим доволен.
Медпомощь к отключившемуся Саше Турецкому прибыла тоже достаточно оперативно.
– Клофелин, скорей всего, – пробормотал дежурный врач, считая Турецкому пульс и заглядывая в зрачки, – банальный клофелин. Проспит теперь ваш сыщик часов шесть, если, конечно, доза стандартная. – И он вопросительно посмотрел на Полякова.
Поляков молча улыбнулся и пожал плечами.
В эту секунду Турецкий приоткрыл глаза и через силу пробормотал:
– Почему вы... пришли... сами?...
– Есть люди, которые берут себе за правило сметать все на своем пути. Принц по имени Эдуард относится именно к ним. Я мог бы попросту не дождаться, когда же наконец вы меня найдете.
Последнюю фразу Турецкий уже не слышал.
Погребальный обряд
Старое кладбище села Ени-Чу давно не видело таких больших похорон. Шутка ли – сразу одиннадцать человек должна была принять земля. Табутов – специальных носилок, на которые по мусульманскому обычаю укладывают покойника, не хватило, и деревенскому плотнику пришлось срочно сколачивать новые и красить их в светло-голубой цвет – в знак того, что умер молодой мужчина... Среди высоких, длинных, похожих на карандаши, потемневших и покосившихся от времени каменных памятников было вырыто одиннадцать могил. Недавно назначенный в село молодой мулла заунывно пел погребальные молитвы. Все село собралось на кладбище. В первом ряду стояли уцелевшие бойцы чеченского отряда и конечно же белобородый Ибрагим, председатель совета старейшин этого горного района.
Погребальный обряд продолжался долго, по полному чину, и поэтому, хоть похороны и начались ранним утром, когда мулла пропел последнюю молитву, солнце было уже в зените.
Семеро оставшихся от отряда человек (еще двое были тяжело ранены) сразу после окончания обряда отправились в дом Ибрагима. Командиры вместе с хозяином вошли внутрь, а для всех остальных участников похорон были накрыты длинные столы во дворе.
В жертву было принесено полтора десятка баранов – Ибрагим не поскупился. Ели молча. Наконец хозяин дома нарушил тишину:
– Ничего-ничего. Аллах велик – он не оставит невинную кровь без мести. Они ответят за убийство!
Вахит вздохнул:
– Боюсь, что поздно. Если русские уже в горы добрались – наше дело плохо.
– Только не начинай, Вахит, жаловаться, – повысил голос старик, – сказано же – будут деньги.
– Мы это уже слышали. А денег все нет. – Вахит помолчал, потер подбородок и решительно сказал: – Азамат тогда смолчал, не хотел с вами пререкаться. Но теперь его нет, и перед смертью он завещал нам остановить войну. Он был нам как старший брат. И теперь мы должны выполнить его завет...
– Единственный способ, – оборвал его старик, – это отомстить кровью за кровь!
Вахит покачал головой:
– Мы устали воевать, Ибрагим. Сколько наших людей погибло! Все равно русские так просто не уйдут, они будут воевать, пока последний чеченский боец не будет убит. Правильно я говорю? – Он повернулся к своим товарищам. Те согласно закивали. – И поэтому, – продолжил Вахит, – единственный способ – это сесть за стол переговоров. Иначе мы все погибнем, как Азамат.
Старик даже привстал от возмущения:
– Кто это говорит? Десятилетняя девочка? Дряхлая старуха? Или одноногий калека? Нет, я слышу эти слова от командира освободительной армии! Как тебе не стыдно! Значит, они будут убивать, грабить, насиловать наших жен и дочерей, а мы сядем с ними за стол переговоров? Если бы я не знал, Вахит, все твои боевые заслуги, я подумал бы, что передо мной сидит предатель!
Вахит стукнул кулаком по столу:
– Так думаю не я один!
– Ну тогда мы точно проиграем войну.
– Нет! Вспомните имама Шамиля. Он тоже вел переговоры с русскими. И этим спас немало жизней.
Ибрагим промолчал, нервно перебирая короткие четки из черного дерева, на конце которых болталась искусно вырезанная ладонь – мусульманский символ.
– И вообще... – Вахит собрался с духом и сказал: – Переговоры уже идут.
Старик Ибрагим вдруг запрокинул голову и схватился за горло. Издав несколько нечленораздельных звуков, он стал медленно сползать со стула. Стоящие наготове слуги бросились к нему, приподняли и уложили на стоящую в углу тахту. Командиры переглянулись.
– Зря ты так сразу, Вахит. Видишь, у него сердце не выдержало.
Тот сделал успокаивающий жест рукой:
– Думаю, он скоро придет в себя. Наверное разведка ему уже доложила о переговорах.
И действительно, через пять минут к старику вернулся дар речи:
– Я не могу спокойно слышать, как некоторые выродки – другого названия им нет – предают свою страну! Поэтому я приказываю! Прекратить всякие переговоры!
– К сожалению, это не в наших силах, Ибрагим. Переговоры ведутся на более высоком уровне.
– Все равно, вы должны остановить их.
Вахит подошел к нему, наклонился и негромко произнес:
– Деньги. Сейчас. Или мы будем вынуждены прервать не переговоры, а все военные действия.
Слишком быстро для человека, только что перенесшего сердечный приступ, старик поднялся с тахты и вышел из комнаты. Вахит подмигнул своим товарищам. Через пару минут Ибрагим возвратился в гостиную, держа в руках объемистый чемоданчик.
– Вот, – сказал он, ставя чемоданчик на стол, – здесь достаточно для того, чтобы обеспечить ваши отряды боеприпасами и продовольствием на полгода.
– Вот это уже другой разговор! – с удовлетворением произнес Вахит, протягивая руку к чемодану. Но старик отстранил его ладонь.
– Как говорят русские, поспешишь – народ рассмешишь. Не торопись, Вахит. Я еще не все сказал. У меня есть одно условие.
Командиры приготовились слушать.
– Повторяю, переговоры должны быть прекращены. И не кем иным, как вами. – Увидев, как все трое уже собрались возражать, он поднял вверх ладонь: – Тихо. Старших перебивать нехорошо – вас что, родители не учили? То, что идут переговоры, я и без вас знаю. И остановить их будет не так-то просто. Но у меня есть план. – Он сделал знак слугам, и они вышли из комнаты. – Есть только один способ с нашей стороны повлиять на переговоры. – Он обвел всех внимательным взглядом, и продолжал: – Нужно захватить заложников. Но не одного-двух, и даже не несколько десятков. Нужно захватить целый город.
– Как это? – не понял Вахит.
– Как, вы будете решать сами. Надо выбрать небольшой городок, с населением тысяч тридцать – сорок, посадить в «КАМАЗы» пару сотен бойцов, на блокпостах не скупиться на деньги – не мне вас учить. Жертв должно быть немного – иначе мы рискуем перегнуть палку. Но трупы должны быть, чтобы их показали по телевидению и вся Россия затряслась от страха. Город надо держать как можно дольше, дней пять-семь, чтобы успели доставить оружие.
– Я так понимаю, – сказал Вахит, – мы должны выдвигать какие-то требования?
– Конечно. Требования обычные: вывод федеральных войск, полная независимость, отделение от России. После такой акции переговоры будут немедленно прекращены.
