– Ну. Пари заключаем, – подтвердил Иван, покосившись в его сторону. – Как прокуроры сочинят на этот раз: мафиозные это разборки или месть конкурента... А что тебе не нравится?
– Мне все нравится! – буркнул Трофим. – Мое дело телячье, как вы там кайф у себя ловите... Я говорю про другое. Мужик при больших деньгах, да такую бабу имеет, и чтоб врагов у него не было? Никогда не поверю!
– Представь, бывает... – усмехнулся Иван. – У него окружение такое. Все при бабках и бабы у них– сплошной отпад. Кто кому там завидовать будет?
– Ладно. Ну и как я тебе показался? – спросил Трофим спустя какое-то время.
– Для второго номера – ништяк, – кивнул Иван.
– Разница с первым какая? В смысле в деньгах?
– Сегодня ты ничего не получишь, как договаривались... А за предстоящее дело – половину от гонорара первого номера, если все закончится, как надо, – равнодушно сказал Иван. Потом медленно перевел на него прищуренный взгляд: – А что, хоцца быть первым?
– А то... – вздохнул Трофим. – Если не врешь, будто бабки первому – закачаешься.
– Посмотрим на твое поведение, – заключил Иван.
...Вечером Иван позвонил Гене, тот после разговора перезвонил Авдею Карловичу.
– Включите шестой канал, там сейчас покажут работу этого новенького... По-моему, талант в своем роде.
Авдей Карлович какое-то время разглядывал в телевизор трупы двух мужчин, найденных в лифте, заплаканную миловидную жену убитого бизнесмена Красильникова, растерянных соседей и опрашивающих жильцов оперативников. Диктор говорил, что деловые и коммерческие связи покойного выясняются, но все соседи утверждают, что у него не было врагов.
Значит, найдут эти связи, раз надо, меланхолично подумал Авдей Карлович. И улики найдут, и все остальное. Иначе нельзя. Общественность не поймет.
– Ну и как он Ивану показался? – спросил он, не отрывая взгляда от экрана телевизора.
– Талант, говорил уже. Восходящая звезда криминального мира, можно сказать, – хмыкнул Гена. – Теперь вот что еще, чтобы не забыть... Дон сбежал, слышали. Причем от Демида.
– Это уже не новость, – хмыкнул Авдей Карлович. – Не забыть бы передать поздравления нашему рэмбо. А меня этот Дон уже начинает раздражать своим сходством с Колобком из одноименной сказки.
– Дело еще вот в чем, – сказал Гена. – Я докладывал, Иван предложил поставить на прослушку телефон одной бабы, с кем живет Павел.
– Помню, – кивнул Авдей Карлович, как если бы Гена мог это видеть. – Правильно предложил. И что?
– Получаса не прошло, как это сделали, и Дон ей туда позвонил. Он просил передать Павлу, мол, пусть поостережется, понимаете?
– Это уже серьезно... Значит, они могут обменяться информацией. В этой связи у меня вызывает еще больший интерес этот протеже Ивана... Как его?
– Трофим.
– Да, Трофим. Как ты понимаешь, у него теперь помимо главной может появиться и побочная задача, – сказал Авдей Карлович.
– Понял... Хотите сказать, в предстоящей акции можно замочить уже не двух зайцев, а трех?
– Ничего ты не понял. – раздраженно сказал Авдей Карлович. – Не забывай о Володине, которого нам подвесил на шею твой Павел.
– А, этот журналист? Ну и как с ним быть?
– Не знаю! Пока никак, – ответил Авдей Карлович.
– А может, несчастный случай? – предложил Гена. – Знаете, как напишут его коллеги в некрологе: нелепый случай вырвал из наших рядов...
– Даже не вздумай, – сказал, успокаиваясь, Авдей Карлович. – Было уже. Такой вой поднимался! Поэтому никаких нелепых случаев! Павел станет только осторожнее, а значит, опаснее. Этот журналист слишком известен, чтобы погибнуть случайно в какой-нибудь автокатастрофе или от кирпича, упавшего на голову. Тут надо хорошо подумать, как быть.
– Понял...
– Считай, этот Павел держит блокирующий пакет акций. То есть нас всех за горло. Поэтому ни его, ни журналиста трогать пока не следует. Надо выждать момент... Ладно, не бери в голову, я сам все обдумаю... А что, этот Трофим достаточно жаден и тщеславен, и можно на него рассчитывать?
– Иван сказал, будто Трофим горит желанием проявить себя, стать первым, – сказал Гена. – То есть лишних вопросов не задает. И условий, как Павел, не ставит.
– Твой Павел еще сам проверит, не подсовываем ли ему в качестве цели мать Терезу... – хмыкнул Авдей Карлович. – И чтоб никаких женщин и детей при этом не было, а сам объект непременно был нечист на руку, например, народ православный ограбил в какой-нибудь финансовой пирамиде, как мой старый друг Цивилло... А этот ваш Трофим– он другой?
– Иван говорит: кроме бабок Трофима ничего не интересует.
– Ладно, подумаем, – сказал Авдей Карлович, – как одним выстрелом убить двух зайцев, а может, и всех трех.
– Первый заяц, это ваш Эдик из Израиля?
– Второй – спутать карты нашей не в меру прозорливой прокуратуре...
– А третий?
– Третий – это головная моя боль, которой ты меня заразил, по имени Павел с его журналистом, будь он неладен. Все, разговор закончен, будем размышлять!
Он отключил сотовый, потом телевизор и перевел взгляд на монитор, где виден был бассейн, в котором купалась массажистка Оля.
Он любил этот момент, когда девушка совершенно обнаженной выходила из бассейна, и кожа ее тела розово блестела в матовом свете скрытых светильников.
Только что мелькнула мысль, вернее, ее тень, как разрешить проблему, минуту назад казавшуюся неразрешимой... И теперь он не хотел ее упустить.
Еще раз хорошенько все обдумав, он набрал номер друга детства банкира Цивилло.
– Арик, родной, это я.
– Авдюша-дорогуша, как я рад тебя снова услышать!
– Арик, мое предложение остается в силе. Моей «Бете», чьи интересы, как твой старый друг, я сейчас представляю, очень хочется знать, не передумал ли ты, еще раз ознакомясь с нашей просьбой о кредите на пятнадцати процентах, которые тебе нигде больше не предложат?
– Авдюшенька, милый, мой родной банк «Континенталь» ночи не спит, ждет, когда твоя прекрасная «Бета» благосклонно примет его руку и сердце, которую он ей все настойчивее предлагает. А ты опять намекаешь на нечто непотребное...
– Арик, ты прекрасно знаешь, как я желал бы с тобой породниться, но сердце «Беточки» отдано «Плеяде старз», и тут я ничего не могу поделать...
– Авдюша, это уже не смешно. Это давно уже стало секретом Полишинеля. Вся Москва только и говорит, что твоя «Плеяда старз»– это офшорное, в смысле незаконнорожденное дитя Мосгоркомимущества, прописанное на Кипре...
– Арик, родной, когда ты разносишь подобные сплетни, тебе изменяет уже не воспитание, а чувство юмора... – вздохнул Авдей Карлович. – И это особенно прискорбно.
– Да, но твоя «Бета» буквально предлагает моему «Континенталю» переспать с нею ночь и на следующее утро разбежаться в разные стороны. – Цивилло, похоже, начал терять терпение.
– Арик, дорогой, не говори метафорами. Что простительно поэту, противопоказано деловому человеку.
– Но если простые доводы до тебя уже не доходят! – вспылил Цивилло. – Слушай, я хочу тебя честно предупредить. Мой «Континенталь» долго ждал согласия твоей ветреной «Беты», но если до завтрашнего утра она ему окончательно откажет, тогда он не сможет отказаться от предложения другой невесты.
– И как ее зовут? – насмешливо поинтересовался Авдей Карлович. – Уж не «Инвестком» ли?
