– Он самый. А кто это?
Турецкий усмехнулся. Если позвонить Колошину на работу, он узнает сразу по голосу. А дома отключается полностью: все и всех забывает.
– Извините за беспокойство, Турецкий вас беспокоит...
– Слушаю вас, Александр Борисович, – недовольно сказал Колошин.
– Есть одно срочное дело. Не могли бы подъехать ко мне, скажем, завтра, чтобы ознакомиться с показаниями известного вам задержанного, по поводу которого я вчера вам звонил?
– Что-то важное?
– Боюсь, даже очень. По телефону лучше не рассказывать.
– Тогда вам следует в установленном порядке подготовить письмо от имени Генпрокуратуры, – строгим, наставительным голосом начал было Колошин.
– Это обязательно будет сделано! – воскликнул Турецкий.
– Но зачем откладывать на завтра? – спросил Колошин. – Вы на службе? Тогда я приеду прямо сейчас.
– Я выпишу вам пропуск, – сказал Александр Борисович и взглянул на часы. – Нет, уже поздно. Давайте лучше все-таки завтра утром...
Приехав в Генпрокуратуру на следующее утро, Колошин внимательно прослушал аудиозапись допроса Доронина в присутствии Турецкого и Дениса, некоторые места – дважды.
– Считаете, этому можно верить? – спросил он наконец.
– Даже если здесь половина правда... – начал было Денис, но тут же замолчал, переглянувшись с Турецким.
Колошин сидел, неестественно выпрямившись, с окаменевшим лицом. Казалось, вопрос, который он только что задал, больше его не интересует.
– Это все можно проверить... – негромко сказал Денис. – Свидетель тележурналист Володина в своих показаниях все время повторяла: Доронин был в бешенстве, для него арест был полной неожиданностью. Не испуган, не растерян, а так, будто его подставили или предали... Хотя прежде его уже задерживали, и не раз.
– Четыре раза, – подсказал Турецкий. – Мы уже проверяли. И он никогда не оказывал сопротивления. И к нам он сам явился с повинной. Анисимова он, скорее всего, убивать не собирался. Будучи в состоянии аффекта и обладая огромной физической силой, он просто потащил его за собой, и поскольку они были скованы одними наручниками, Анисимов упал и несколько раз ударился головой о бетонные ступени. О чем свидетельствует судебно-медицинская экспертиза вскрытия.
– Вы это сами видели? – сухо спросил Колошин, глядя в сторону. – Или вам поведала впечатлительная журналистка Володина?
– Не только она поведала, а мы изъяли на телевидении заснятую на месте события кассету... – терпеливо продолжил Турецкий. – Оказывается, не все кадры показывали, есть слишком шокирующие, но у нас они имеются... Хотите взглянуть?
Колошин смотрел на происходившее возле кафе «Мессалина», не говоря ни слова. Упавшая камера сняла чьи-то ноги и волочившееся по асфальту тело капитана Анисимова.
– ...К тому же меня очень занимает эта непонятная история о том, что Доронина в Генпрокуратуру на допрос доставлял из СИЗО не конвой, а подполковник Демидов со своими оперативниками... – сказал Турецкий после паузы, когда показ закончился. – Что противоречит инструкциям. Дело о вторичном побеге уже возбуждено в ГУВД, но я буду настаивать перед своим руководством, чтобы его передали мне.
– Должен вам сказать, подполковник Демидов мне сам позвонил, перед тем как это случилось, – сказал Колошин, ни на кого не глядя и сомкнув брови над переносицей. – Просил временно не отсылать Доронина в Генпрокуратуру, а передать в его распоряжение, чтобы допросить по горячим следам... Я, естественно, не захотел об этом даже разговаривать. Доронин содержался в изоляторе временного содержания, который теперь в ведении Минюста. Этим я не распоряжаюсь, но в любом случае Доронина обязаны были передать только вам, а не в УВД Восточного округа.
– Черт!.. Надо было мне самому приехать в СИЗО, – сказал Турецкий. – Но как вы думаете, почему все же Демидов его упустил? И каким это образом позволил отнять у себя пистолет? Говорят, он у вас спец по восточным единоборствам? И в одиночку разоружал опасных преступников.
Вопросы Турецкий задавал, но ответы на них уже знал. Его интересовала реакция Колошина.
– Вот именно, – кивнул Колошин. – Все так и было. Я тоже слышал о нем как о растущем и перспективном офицере. Но он почему-то отказывался идти к нам, в МУР. А тут позволил обезоружить себя одному-единственному преступнику, который был к тому же в наручниках. По этому делу уже начато служебное расследование.
– Как-то это не совсем вяжется, а? – негромко спросил Денис.
– Увы, однако предположения к делу не подошьешь, – строго сказал Колошин. – Какими бы они ни казались правдоподобными. – Он кивнул на экран телевизора. – Пока многое остается непонятным. Доронин все-таки преступник, а Демидов – наш офицер. В своем объяснении он показал, что преступник сбежал в районе Белорусского вокзала, воспользовавшись автомобильной пробкой. И ничего он Доронину не предлагал. Об этом даже и речи не было. Охрана, которая должна была доставить Доронина, замешкалась, оказалось, что нет бензина для машины. И Демидов предложил свои услуги и свой транспорт. До сих пор репутация его была безупречной... Но это все, конечно, пока косвенные улики. Которые не стали прямыми.
– Но ведь можно проверить? – спросил Турецкий. – И еще одна странность. Мы никак не можем добиться выдачи нам копии постановления о задержании Доронина по делу об убийстве Чугаева.
– В управе у Демидова вполне могут его выписать и задним числом, – заметил Денис.
– Бланки ордеров имеют порядковые номера... – возразил Колошин. – И регистрируются в журнале... Хотя сейчас, действительно, черт знает что происходит, – неожиданно закончил он.
– Есть еще два интересных момента, – сказал Денис. – Думаю, это не случайная оговорка, когда Доронин дважды назвал Демидова по-свойски Демидом.
– Это тоже ни о чем не говорит! – упрямо поджал губы Колошин. – Уголовники всегда дают клички не только своим, но и тем, кого хорошо знают.
– А как вам такой факт, что Доронин сам звонил с домашнего телефона свой сожительницы на Петровку, чтобы вызвать милицию? – спросил Денис. – Он уверяет, что его собирались убить милиционеры из местного УВД.
– Этого я не знал. А значит, тоже нужно сначала проверить... – гнул свое Колошин. – И давайте говорить только о фактах.
– Давайте, – согласился Турецкий. – Кое-что мы успели узнать и уточнить. Так вот, служба ноль-два подтвердила звонок Доронина. Он был сделан именно с номера его сожительницы. Принял капитан Звенягин. Вот здесь записаны время и номер вызова... – Он пододвинул справку. – Это один факт. Другой факт, что подполковник Демидов просил у вас передать ему арестованного Доронина для допроса. Следующий факт – он сумел настоять на конвоировании Доронина, а потом позволил ему себя разоружить.
– Позволил, не позволил... – Колошин начал и замолчал, глядя в сторону. Защита чести мундира давалась ему нелегко.
– Итак, Аркадий Иванович, к чему мы с вами пришли? – спросил Турецкий. – Вы понимаете, что я обязан сделать письменное представление вашему ведомству от имени Генпрокуратуры?
– Дело ваше, но я бы не спешил, – покачал тот головой. – Тут многое неясно. Хотя по-своему вы правы. С милицией сейчас творится черт знает что... И это слишком далеко зашло. Но если так, то как бы нам раньше времени не спугнуть птицу покрупнее.
Они какое-то время молчали. Денис по обыкновению чертил на бумаге разные загогулины. Турецкий покачивался в кресле, глядя в потолок.
– Аркадий Иванович, так вы будете выходить с докладом к своему непосредственному руководству? – спросил он наконец. – К Вячеславу Ивановичу? Мне надо знать.
Колошин тяжело вздохнул, покрутил головой.
– Для начала я хотел бы переварить все, что я здесь увидел и услышал... Поймите правильно, я ведь не
