была не на первом месте, и консультировал он только особо интересных пациентов. Но что особенно порадовало Юрия Петровича, Щапов некогда работал со спортсменами, то есть с ним можно было поговорить и о Болотникове.
Аудиокассеты с записями похищений Керубино и видео с Болотниковым Гордеев отправил профессору заранее, чтобы тот посмотрел и послушал, когда ему будет удобно, и чтобы не тратить времени в ходе беседы. Ибо на разговор Щапов выделил адвокату 30 минут и ни секундой больше.
Принимал профессор Юрия Петровича в узком, вытянутом кабинете: книжные шкафы, письменный стол, диван, два кресла, мягкий ковер – ничего лишнего и полная звукоизоляция, ни с улицы, ни из приемной не доносилось ни звука. Кассеты Рубинова он вернул сразу же:
– Это, извините, не ко мне. Это к психиатру, хотите, могу вам кого-нибудь порекомендовать. Тревожно, но не смертельно и успешно лечится.
– То есть галлюцинации? – не зная, радоваться такому заключению или огорчаться, спросил Гордеев.
– Вне всякого сомнения. А вот Болотников – случай очень интересный. Говорите, он погиб?
– Да, выбросился из окна.
– Жаль. Очень жаль, я хотел бы с ним побеседовать.
– Почему? Интересный случай?
– Да. Я не рискну поставить диагноз...
– Но что-то вы все-таки можете сказать. Я, например, посмотрев записи, сказал бы, что Болотников раздражен, даже обозлен, у него гигантская мотивация, оставшаяся нереализованной...
– Мотивация? – гневно оборвал Щапов. – У него полное отсутствие мотивации, и это меня заинтересовало более всего. У обычного спортсмена – не физически, а психологически обычного – мотивационные механизмы работают на уровне сознания. Чтобы приступить к обычной рутинной тренировке, их нужно включить. чтобы преодолеть волнение перед игрой, их тоже нужно включить! перебороть страх перед авторитетом соперника – опять включить! и так до бесконечности!..
– Подождите, – попросил Гордеев, – Вы разглядели у Болотникова следы некоей психологической травмы или, может быть, сам момент?
Щапов недовольно передернул плечами:
– Я не знаю, был ли Болотников обычным спортсменом... Если он обычный спортсмен и его многочисленные победы обусловлены исключительно трудолюбием и благоприятными обстоятельствами...
– Давайте предположим, что необычный, что это нам дает?
– О! Чемпион отличается от простого талантливого трудяги кардинально. Мотивация чемпиона абсолютна – победа. Это, как правило, не чья-то заслуга и не результат чьих-то сознательных усилий. Она формируется еще в детстве, до прихода в спорт, и ее хватает на всю оставшуюся жизнь. Ее невозможно стимулировать, она все время предельна! Чемпион, как электровоз, все время несется вперед, и провода, от которых он питается током, – бесконечной длины, и на его пути не бывает перебоев с электричеством. В нормальных условиях это прекрасно, это дает решающее преимущество – позволяет победить самого себя: усталость, хандру, мелкие травмы, бытовые неурядицы, – и в итоге одержать верх над соперником. Но бывают ситуации, когда абсолютная мотивированность – проблема. Чемпиона нельзя подстегнуть! Ни он сам, ни кто-либо другой не сможет.
Гордеев протестующе замахал руками:
– Хорошо, понимаю, вы хотите сказать, что нечто лишило Болотникова абсолютной мотивированности?
– Вы меня не слушаете! Точнее, не желаете слушать. Что я вижу, глядя на этого молодого человека? Он определенно в состоянии психологического дискомфорта. Скованность, навязчивые движения, несоразмерные усилия при попытке сосредоточиться. К концу первой партии он уже, выражаясь простыми словами, не в своей тарелке. Во второй партии он тестирует ситуацию, еще не отдавая себе отчета в том, что он заранее побежден, потому что не готов. Не готов психологически. Он пытается себя подстегивать, а выходит только хуже. К третьей партии он придумывает себе некий ритуал – поведенческую схему и истово ее придерживается. Как мы видим из записи, прогресса нет, он снова проигрывает.
– Ясно, Болотников потерял уверенность в собственных силах и, чтобы себя подстегнуть, изобрел ритуал: держаться за голову, поменьше двигаться, не отрывать глаза от доски?..
– Любой спортсмен – человек суеверный. Ритуалы нужны ему, чтобы обеспечить необходимый психологический настрой, скажем, предстартовый. Чем крупнее спортсмен, тем сложнее его ритуалы и тем важнее их роль, понимаете?
Гордеев с серьезным видом кивнул.
– Они помогают отстраниться от помех, – продолжал Щапов, – случайных и злонамеренных, избавляют от необходимости принимать импровизированные решения в экстренной ситуации. А великий спортсмен рано ли поздно осознает, что все эти приметы, заклинания и прочие оккультные штучки, к которым он прибегал от случая к случаю, недостаточны! Он на собственной шкуре испытал, сколь велика роль необъяснимых, потусторонних сил, как они могут в решающее мгновенье поддержать или, наоборот, помешать и, однажды поверив в них навсегда, становится другим. Причем сразу. Его вера, или, если хотите, суеверие, как и мотивированность, абсолютны. Я попробую вам кое-что объяснить. Дайте мне буквально десять минут и обещайте не прерывать.
Юрий Петрович невольно взглянул на часы – до конца отпущенного ему времени оставалось пятнадцать минут, а ничего конкретного он пока не услышал.
Щапов откинулся на стуле и без паузы перешел на лекторский тон:
– Много лет я занимался исследованием ритуального поведения спортсменов. Если отбросить академический пафос, я изучал, насколько они близки к Богу, вернее, насколько они впустили его в себя. И я твердо установил истину: великие спортсмены без Бога – никуда! Когда поведение контролируется сознанием, Он не проявляет себя. Но при запредельных нагрузках, когда сознание заведомо не справляется, Бог берет управление в свои руки.
Немногие готовы, а главное, способны стать Его руками и ногами. Для этого, разумеется, недостаточно просто выключить сознание. Просто выключив сознание, вы впадете в состояние прострации. Вам доводилось работать по двое-трое суток без сна?
– Бывало, конечно, – кивнул Гордеев.
– И наступал момент, когда вы отключались стоя, так? А проснувшись, ничего не помнили, окружающие над вами посмеивались, рассказывали, как вы продолжали что-то делать во сне, а вы им не верили, было такое?
– Ну, возможно...
– Вот видите! Существуют иные способы рациональной деятельности помимо сознательных. Мои исследования не общепризнанны, но тому есть объяснение. Большинство людей склонны верить в свою исключительность, но не в чужую. Они согласны признать за выдающимися спортсменами сильную волю, организованность и природную физическую одаренность – качества, которых сами лишены, по крайней мере, в совокупности. Все любят повторять: «бегун от Бога», «вратарь от Бога», а вы не задумывались, какой смысл обыватель вкладывает в эти слова?
Гордеев мысленно почесал голову.
– Пожалуй, зависть, тщательно скрываемую, и пренебрежение. Бог выбрал их быть кумирами толпы и служить ее увеселению.
– Блестяще! Что называется, в яблочко! Кто согласится поверить в Бога, который не один на всех?! Который нас с вами даже не замечает, а если и замечает, то мы бесконечно глухи к нему. Вера – самообман, а уничижающее знание человеку свойственно отвергать! Вот почему я практически одинок в своих исследованиях. Но, повторюсь, великий спортсмен рано или поздно вверяет себя Богу. И некоторые, немногие, достигают высшей ступени. Я сейчас говорю не о спасения души. Вера в Бога делает чемпиона психологически неизмеримо более сильным. И это главное его оружие.
– Это очень интересно, – не смог удержаться Юрий Петрович. – И как зовут вашего бога?
Психолог нахмурился:
– Вы серьезно полагаете, что, задав пару «умных» вопросов, будете способны проникнуть в суть вещей?
