белочке». Только сжато, не растекайся мыслью по древу.
Лойко солидно кашлянул, поправил очки и начал:
— «Китайский белок», или триметилфентонил, обладает сильно выраженным наркотическим действием. Химический состав этого вещества был определен нашей лабораторией ЭКУ…
— Эту славную страницу можешь опустить, — перебил его Грязнов, — Александр Борисович уже проинформирован о ваших успехах.
— …по специально разработанной в лаборатории экспертно-криминалистического управления ГУВД методике, включающей и спектральный анализ вещества, — не дал сбить себя Лойко.
Турецкий внутренне усмехнулся, почему-то вспомнив знаменитого в узких кругах судмедэксперта Градуса: все спецы похожи друг на друга некоторой занудливостью. А может, в этом и есть их сила. Ведь занудливость предполагает и тщательность, и скрупулезность.
— Наркотическое действие триметилфентонила в пять с половиной тысяч раз превосходит аналогичное действие морфия. Привыкание наступает уже через две-три инъекции. Эйфория после применения длится всего два — четыре часа. А вот «ломка» чрезвычайно мучительна. И организм наркомана разрушается с невиданной скоростью. Буквально «расплавляется» серое вещество мозга, страдают почки, печень. У явившегося с повинной Андрея Левченко, в крови которого обнаружен триметилфентонил, отмечались ярко выраженные признаки привыкания к препарату и явления абстиненции. А ведь он получил всего две инъекции. Таким образом, этот препарат весьма привлекателен для наркоторговцев. Посудите сами: очень мощная, но кратковременная эйфория, моментальное привыкание делают потребителя пленником «китайского белка» практически с первой же инъекции. Синтетический состав препарата затрудняет поимку наркокурьеров. Использование служебных собак в данном случае, как вы понимаете, бесполезно. — Лойко передохнул, поправил очки, продолжил: — Два-три года тому назад на нашем черном рынке уже гулял сходный по свойствам и составу препарат. Он поступал к нам из Гонконга.
— Помню, — вставил Турецкий. — Тогда, кажется, был накрыт подпольный завод по производству этой дряни, действовавший на территории Гонконга, и канал транспортировки Гонконг — Хабаровск — Москва.
— Совершенно верно, — подтвердил Лойко, с уважением глянув на «важняка».
— Но что-то я не помню, чтобы кто-либо из крупных фигур наркобизнеса сел тогда за решетку.
— Обычное дело, — вздохнул Грязнов. — Хлопковые крысы.
Лойко улыбнулся, давая понять, что оценил метафору начальника.
— Но препарат, с которым мы имеем дело сегодня, все же отличается от прежнего «китайского белка». Его наркотический эффект и разрушительное воздействие на организм более выражены.
— Спасибо, Олег, — поблагодарил Грязнов. — А что показало судебно-медицинское исследование трупа Горностаевой?
Лойко достал акт судмедэкспертизы и прочитал:
— «Смерть Екатерины Горностаевой, оператора обменного пункта банка „Эллис“…»
Грязнов аж притоптывал по полу ногой, поторапливая обстоятельного Лойко. Но тот невозмутимо продолжал:
— «…расположенного на территории казино „Терек“, наступила от передозировки триметилфентонила. Концентрация вещества в ее крови в несколько раз превышает смертельную дозу. Смерть наступила вследствие резкого угнетения деятельности дыхательного центра. В разбитой ампуле из-под новокаина, найденной на полу обменного пункта, рядом с телом погибшей, обнаружены остатки того же триметилфентонила. Внешних повреждений на теле Горностаевой не обнаружено. Обращает на себя внимание лишь необычное место введения препарата. Следы внутривенной инъекции в виде небольшого подкожного кровоизлияния обнаружены на внутренней поверхности верхней трети плеча. Около подмышечной впадины. Эта область используется обычно наркоманами со стажем, у которых изменены и тромбированы вены в области локтевого сгиба. Однако состояние внутренних органов и кровеносных сосудов Горностаевой не позволяет утверждать, что эта женщина регулярно употребляла наркотики». Скорее, наоборот: вообще не употребляла.
— Хорошо, Олег. Александр Борисович, у вас есть вопросы к нашему уважаемому знатоку?
— Есть, — откликнулся Турецкий. — По заключению экспертов, новый «китайский белок» отличается от старого, так?
Олег кивнул.
— Следовательно, это другое вещество. А насколько легко его получить?
— Очень трудно. Препарат очень сложного состава.
— Но ведь в Гонконге его получали? Пусть и не совсем такой же.
— Там другое дело. У них эта технология очень развита. И разработкой препарата занималось не одно поколение ученых, вовлеченных мафией в этот бизнес. Прошло лет пятнадцать, прежде чем им удалось получить тот состав вещества, который и известен как «китайский белок».
— То есть вы считаете, что за два года новый препарат подобного свойства не получить?
— Без технологии — нет. Я почти уверен. Другое дело, если в руках преступников была готовая технология приготовления препарата. В виде нормативно-технической документации.
— Спасибо, — поблагодарил Турецкий.
— Спасибо, Олег, — повторил Грязнов. — Можешь идти.
Лойко не спеша собрал свои бумаги, поправил очки, с достоинством поклонился и вышел.
— Какие у тебя кадры, Грязнов! Позавидуешь!
— Кадровая политика — вот что мы должны ставить во главу угла. Кадры решают все! — проговорил Грязнов с грузинским акцентом и даже как будто сунул в рот несуществующую трубку с табаком.
— Ладно, артист, до встречи, я помчался, — рассмеялся Турецкий. — Через пару часов жди. Если, конечно, самолет не опоздает.
— Привет Ирине, — крикнул ему вслед Грязнов.
Самолет не опоздал. Турецкий стоял в толпе встречающих, нетерпеливо поглядывая через чужие головы. Наконец в потоке пассажиров рейса «София — Москва» он увидел своих девочек. Ирина, стройная, загорелая, в светлых брючках, светлой же футболке и лайковой куртке, вела за руку Нинку, одетую во что- то очень яркое. Ирина тоже увидела мужа, радостно просияв, махнула рукой, указав на главу семейства дочке. Ниночка тут же замахала ручкой с зажатой в ней маленькой сумочкой. Они почти подбежали друг к другу, проталкиваясь сквозь разделявшую их людскую толпу.
— Ну здравствуйте, мои родные. — Саша сгреб в охапку хрупкие, загорелые, пахнущие морем и солнцем фигурки.
— Папа, смотри, какая у меня сумочка, — радостно вопила Нинка, тыча в отца расшитой бисером сумочкой.
— Замечательная, — похвалил Александр, отрываясь от жены.
— Ну рассказывайте, как вы? Как отдыхалось, как погода? Как вам Солнчев бряг? — расспрашивал он, пока они ожидали багаж, и все любовался их свежестью и загаром. «Красивые они у меня, — с гордостью думал Турецкий, — и как же я соскучился!»
— Отдыхали замечательно, — улыбалась Ирина, отбрасывая за плечи длинные, еще больше посветлевшие на солнце волосы. — Во-первых, Сланчев бряг, так они сами его называют. Погода была тоже замечательная, хотя до нас там прошел какой-то жуткий циклон и смерч, но нас это не коснулось. Жили почти у самого моря, в хорошей гостинице…
Рассказывая, она то поводила плечами, то поправляла прическу, одним словом, беспощадно соблазняла бедного мужа. «Знает, как сейчас хороша, чертовка», — думал Турецкий, любуясь женой.
— Нинка, да ты хоть соскучилась по мне? — подхватил он на руки свое чадо в избытке чувств.
Чадо хитро прищурилось и отрицательно помотало головой.
— Как? — изумился отец.
— Это же по-болгарски значит — да! — радостно расхохоталась Нинка.
— Ах ты чертовка, — защекотал ее отец.
Рассказы продолжались и по дороге домой. Его девочки сидели сзади и тараторили без умолку.
