— До моря буквально метров четыреста…
— Папа, а я на банане каталась…
— Это такая штука надувная, ее привязывают к катеру, детишки за нее цепляются…
— Папа, а мама каталась на водном мотоцирке…
— Мотоцикле, чудище! Рядом с курортом расположен византийский городок, Несебр, совершенно замечательный…
— А я с одним немецким мальчиком подружилась!
— Я привезла тебе кучу всяких футболок шикарных и куртку. Кожаную. На натуральном меху. Увидишь — закачаешься!
— Я и так качаюсь, как только на тебя посмотрю, — успел вставить Турецкий, поглядывая на жену в зеркальце.
— Питались в ресторанчиках. Знаешь, и недорого. Перепробовали все на свете: и болгарскую кухню, и мексиканскую, и китайскую…
— Папа, там в ресторанах фокусники фокусы всякие показывают!
— Наверное, с деньгами посетителей? — предположил Александр. — Вот они есть, а вот их и нет…
Ирина с Нинкой рассмеялись.
— Папа, а по улицам там такие трамвайчики ездят маленькие на колесиках. А рулит шофер. Мы с мамой все время на них катались.
— Там даже рикши ездят, представляешь?
— Папа, за мамой все дяденьки ухаживали…
— Что ты болтаешь, чудовище? Там и дяденек-то не было. Одни женщины с детьми.
— Так, вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — включился Александр.
— Да? Не было? А болгарские дяденьки? — прищурил свои синие глазенки Павлик Морозов в юбке.
— Как тебе не стыдно, Нинка? — возмутилась покрасневшая Ирина.
— Придется тяжело ранить и тяжело убить, — вздохнул Александр. — Все, приехали. Разбор полетов будет вечером.
Машина остановилась у подъезда.
— Что-то нежилым духом пахнет, — потянула носом Ирина, когда счастливое семейство оказалось наконец дома.
Она прошлась по комнатам. Увидела букет роз в высокой вазе, бутылку шампанского на столе.
Квартира сияла чистотой. Ирина от удовольствия опять покраснела.
— Почему такой порядок? Турецкий, да ты жил ли здесь?
— Вот так легкомысленные женщины, прожигающие жизнь в приморских ресторанах вместе с болгарскими жиголо, переводят стрелки на верных, преданных мужей, беззаветно строящих семейное благополучие… — трагически проговорил Александр.
— Вы что, ссоритесь? — подозрительно спросила Нинка. — Папа, мама даже ни с кем не разговаривала! Она только про тебя всем и рассказывала!
Родители расхохотались.
— Перед таким адвокатом я склоняю шляпу и голову, — поклонился дочери Александр. — Вы победили, господин Плевако!
— Кто плюнул, ты что? — надулась дочка.
— Да я шучу, маленькая моя! — затормошил дочку Саша.
Мир в семье был восстановлен.
— Все, девоньки, я побежал. А то грозный Грязнов начнет трезвонить по телефону. А вы отдыхайте.
— Что приготовить на ужин? — крикнула уже в спину убегавшему мужу Ирина.
— Что-нибудь болгарское, — гулко отозвались стены лестничной площадки.
Когда Турецкий влетел в кабинет Грязнова, там уже сидел Дима Чиртков.
— Что, встретил? Можешь не отвечать, по физиономии вижу, что все в порядке, — усмехнулся Слава. — Что ж, тогда продолжим. Если господин старший советник юстиции могут.
— Могем, могем, — одернул друга Турецкий.
— Дима, — обратился Грязнов к Чирткову, — докладывай, что у тебя?
— Вот результаты судмедэкспертиз по трупам с места происшествия по Череповецкой улице. По делу об убийствах Евгении Сапожниковой, Петра Трифонова и Даниила Карповича. — Чиртков протянул сшитые, заполненные машинописным текстом листки Турецкому. Тот принялся их просматривать. — Здесь, собственно, все ясно. По показаниям Левченко, все трое — барыги. Прошу прощения, — смутился Чиртков, глянув на Турецкого. — Я хотел сказать, лица, занимающиеся распространением наркотиков.
«При судебно-медицинском исследовании трупа Сапожниковой Е. А. установлено, что на теле Сапожниковой имеются следующие повреждения: в области головы — множественные ссадины… — Турецкий перевернул страницу, — на туловище: колото-резаная рана на передней поверхности груди в области 5 межреберья слева по окологрудинной линии. Рана проникает в левую плевральную полость, полость сердечной сорочки, полость левого желудочка, нисходящую часть грудного отдела аорты», — читал Александр.
— Ловко сделано — одним ударом, — прокомментировал он.
— Что ты хочешь? Выжига — бывший спецназовец! — ответил Грязнов. — Вот третьему потерпевшему, Даниилу Карповичу по кличке Доктор, повезло меньше: на его теле не менее десяти ножевых ранений. Его истязали, как мы знаем, совсем иные люди. А что в казино, Дима?
— В обменнике, на шприце, на поверхности стола, сейфа, на коробках с ампулами обнаружены только следы пальцев Горностаевой. Никаких других отпечатков не обнаружено. Впечатление такое, что Горностаева сама ввела себе наркотик.
— Свои впечатления пока оставь при себе, — грубовато перебил подчиненного Грязнов. — Что еще, Дима? — уже мягче спросил он, желая сгладить невольную грубость.
— Интересны результаты баллистической экспертизы, — с готовностью ответил необидчивый Чиртков. — И Володя Фрязин, и Гнездин, представитель банка «Эллис», застрелены из малокалиберного оружия, что подтверждается извлечением из тел убитых свинцовых малокалиберных пуль. И в том и в другом случае пуля прошла сквозь глазницу правого глаза убитых и застряла в тканях мозга.
— Вот как? — Турецкий с Грязновым переглянулись. — Это что-то новенькое в сегодняшнем криминальном мире.
— Эксперты ЭКУ считают, что в обоих случаях использован малокалиберный пистолет, а не винтовка. Поскольку габариты винтовок достаточно внушительны — один-полтора метра. Вряд ли преступник перемещался по городу с таким оружием. Эксперты полагают, что оружием убийства мог быть пистолет Марголина. Это спортивный пистолет, применяющийся в соответствующем виде спорта — пулевая стрельба из пистолета.
— М-да, это — материал для размышлений, — заметил Турецкий. — Почему бы ему не использовать было обычный ПМ или ТТ?
— Судя по меткости выстрела, мы имеем дело со спортсменом. А почему он избрал именно такой вид оружия, пока непонятно.
— Действительно, может быть, стрелок-спортсмен. Или бывший спортсмен, — согласился Турецкий. — А может, ему не получить разрешение на ношение оружия? Может, он уже был судим?
— Как будто они только с разрешением оружие носят, — проворчал Грязнов. — Ладно, Дмитрий Андреевич, покажи нам теперь фотографии женщины-оборотня, — приказал он.
Тяжело вздохнув в предчувствии разноса, Чиртков вынул из папки и положил перед начальником несколько фотографий. Тот передал их Турецкому. Саша стал рассматривать фото и вынужден был признать, что опознать в изображенных на них женщинах одно и то же лицо было весьма затруднительно. Разный цвет волос и глаз, даже разный овал лица и форма носа, не говоря уже об одежде, которая тоже может существенно изменить человека. Фотографии были сделаны на улице, видимо из автомобилей
