– Мне очень жаль. Будь она жива, быть может, ты бы не превратился в то, что сейчас из себя представляешь. Смотреть противно.
– Мне тоже, – с вызовом выпалил Марио. – И вообще, нечего мне читать проповеди! Тоже мне, раввин отыскался. Знать тебя не хочу, легавая свинья!..
– В камеру его! – взорвался начальник участка.
Через мгновение двое дюжих полицейских ворвались в кабинет, скрутили Гарджулло и вывели его в коридор.
– Я обещаю тебе – получишь на полную катушку! – несся ему вслед разъяренный голос офицера. – Я все для этого сделаю, наглая тварь!..
На исходе шестой минуты Фрэнки прислал весточку:
«Ефраим Левин. 34 года. Судим за торговлю оружием в 1986 году. Срок заключения – шесть лет и девять месяцев. За примерное поведение освобожден досрочно, в ноябре 1990 года. Иные правонарушения не значатся».
– Хорошо хоть не убийца, – заметила Вильсон.
– Осталось две минуты...
Можно было бы дать Барагину датчик, который бы послал сигнал тревоги. Но Николай категорически от него отказался, опасаясь тщательного обыска или наличия в автомастерской аппаратуры, способной засечь радиосигнал.
Впрочем, датчик и не понадобился. Барагин чисто сработал, назвав Ефраиму с десяток имен уголовных авторитетов, подробно рассказал о распорядке дня в тюрьме города Хайфы, где его «держали до суда», и исправительного учреждения, где он мотал срок. Всю эту информацию он намертво запомнил, мельком проглядывая полицейское досье, выдал ее на чистейшем иврите.
Теперь-то уж верзила был твердо уверен, что перед ним – свой парень.
– Потерпи немного, – заговорщицки сказал он. – Недельку-другую, пока все уляжется. Если бы не этот взрыв, я бы тебе хоть сейчас отвалил такую волыну!..
– Какой взрыв?
– Ты что, с луны свалился? – удивленно заморгал Ефраим.
– Нет, из тюрьмы вышел.
– Рвануло сегодня в центре. Да так сильно, что моя хибара чуть не развалилась.
– Надо же, что творится, – «ужаснулся» Барагин. – И чья это работа?
– А тебе не все равно?
– А ты в курсе?
– Как сказать... – задумался Ефраим. – Ясное дело, что ребята эти серьезные. Недели две назад приходили ко мне двое, но то, что это были именно они, – шанс один к миллиону.
– Чего хотели?
В этот момент кто-то постучался в дверь. Сначала робко, затем более настойчиво.
– Если что, ты хочешь купить у меня трамблер, – тихо сказал Ефраим.
– А что это такое? – так же тихо спросил Барагин.
– Не важно. Запомни – «трамблер»!.. – Верзила нехотя подошел к двери, поднял жалюзи.
На пороге стояла стройная брюнетка с ярко накрашенными пухлыми губками. Легкомысленное платьице плотно облегало ее точеную сексапильную фигурку.
– Я прочитала вывеску, что вы продаете всякие там принадлежности к автомобилю.
– Вообще-то у нас сегодня выходной... – Ефраим не мог оторвать оторопелого взгляда от ее коленок.
– А у меня какая-то падлюка зеркальце свистнула, – по-девчоночьи надула щечки незнакомка. – Ведь была-то в магазине всего пять минут, а вышла – зеркальца нет.
– В машине?
– А где же еще? – захихикала брюнетка. – А вы подумали, что в косметичке? Так у вас есть зеркальце?
– У меня есть и кое-что другое. – Дебиловато заулыбавшись, Ефраим быстро задвигал тазом. – Вот только не уверен, подойдет ли по размеру.
– Вы хотите проверить? – кокетливо закатила глазки девица.
– Почему бы и нет?
Этот невинный флирт продолжался минут пять, после чего Ефраим вручил Марго новенькое зеркало заднего вида, не взяв с нее ни шекеля. Уговорились, что она как-нибудь вечерком к нему заскочит, если будет соответствующее настроение. Нет-нет, она не замужем, Боже упаси связывать себя по рукам и ногам. А этого смазливенького паренька как зовут? Какое странное имя – Николай. Да, есть одна подружка. Обязательно прихватит с собой. Приятно было познакомиться.
Отбой тревоги. Жаль, что на пути от автомастерской не попалось ни одной урны, и пришлось целый день таскать громоздкое зеркальце в сумочке.
Вскоре после появления в камере Гарджулло был уже душой общества. Его рот ни на мгновение не закрывался, он сыпал всевозможными байками из «своей жизни» и конечно же во всех красках описывал захватывающую драку с неверными, когда он был один против четверых.
– А я этому в пятак с разворота! – Марио прыгал по камере, сражаясь с воображаемыми противниками. – А потом пригнулся и со всей дури, вот так! А третьему вообще хобот по всей морде размазал, он чуть кровью не захлебнулся!..
Контингент заключенных в камере состоял сплошь из арабов. Во избежание неприятных эксцессов евреев и арабов всегда стараются развести по разным углам. На то и был расчет.
Зрители визжали от восторга.
– И правильно!
– Мочить их надо, гадов! Мочить!
– Молодец, Абдул-Рауф!.. Клево ты им наподдал!.. На всю жизнь запомнят!..
И лишь один заключенный не разделял всеобщего одобрения. Он долго лежал на нарах лицом к стене, пока наконец не повернулся к Марио и не сказал с досадой:
– Дурак ты.
Все замолчали, как по команде. В камере воцарилась тревожная тишина.
– Это почему? – осмелился поинтересоваться Гарджулло.
– Да потому, что эти ублюдки хоть и наполучали от тебя затрещин, но расхаживают на свободе. А ты ждешь суда в тюрьме. И дождешься, тебя надолго упекут за решетку. А теперь посуди сам. Чего ты добился?
Марио легкомысленно пожал плечами.
– Вот именно... – укоризненно продолжал араб. – Глупо это, Абдул-Рауф. Очень глупо. Совсем не так надо с ними бороться...
– А как?
– Слыхал, как сегодня грохнуло?
– Конечно, слыхал.
– Вот так и надо...
Глава 9
В отель Солонин вернулся уже под вечер. Ужасно хотелось принять душ и, как следует поев, завалиться в постель.
Но не успел он скинуть с себя мокрую от пота полицейскую форму и залезть в ванну, как противно и визгливо зазвонил телефон.
– Ну вот, блин, выспался... – Витя не скрывал досады.
– Алло, ты уже вернулся? – раздался голос Турецкого, как только он поднял трубку. – Почему не зашел и не доложил?
– Да пока нечего докладывать. – Виктор плюхнулся в кресло. – А как у вас дела?
– Пока примерно так же, – вздохнул Турецкий. – Ни одной зацепки.
– Что завтра? – спросил Солонин, сладко зевнув и накинув на плечи гостиничный халат.
