– Глупо упускать такой шанс, – почти прошептал Мамонтов.
– Ну хорошо... – наконец сдался Левин. – Я согласен на двести...
– Отличненько. – Георгий положил перед ним бланк. – Распишитесь вот здесь, и с этой минуты договор вступит в свою законную силу.
– Покажите деньги...
– Сим-сим, откройся, – сказал Георгий кейсу, и тот, просканировав услышанное, через пять секунд щелкнул замками.
Крышка откинулась, и нижняя челюсть Левина самопроизвольно поползла вниз. На дне кейса лежали новенький автомобиль, уютный домик на Средиземноморском побережье, молодая жена-фотомодель и обеспеченная старость. И все это в виде пухлых курюр, перехваченных банковскими лентами.
Дрожащей рукой Аарон поставил свою размашистую подпись в графе, которую ему указал заместитель главного редактора «Дейли телеграф».
– Это теперь мое? – От нахлынувших чувств его глаза увлажнились.
– Фотографии, – сухо произнес Мамонтов.
– Я сейчас!.. – Левин вскочил, метнулся в прихожую и оттуда еще раз прокричал: – Сейчас- сейчас!..
Пробегая мимо спальни, бедняга, разумеется, не заметил, как в окне мелькнули чьи-то ноги. Готовый в любой момент разрыдаться от счастья, он вломился в ванную и приподнял крышку унитазного бачка.
Запаянный полиэтиленовый пакетик, в котором покоилась заветная фотография, лежал на месте. Правда, представитель «Дейли телеграф» почему-то покупать ее раздумал...
– Плохая фотография, – сказал он, – не в фокусе.
Грузовик действительно не попал в фокус, но его номер был виден отчетливо. По каналам автоинспекции выяснили, что автомобиль с таким номером (оранжевый «бьюик» семьдесят пятого года выпуска) был угнан пять дней назад в Раман-Гане. Его хозяин вне подозрений, он никогда прежде не был замечен в связях с преступным миром, служил обыкновенным клерком в страховой конторе. Машину увели около десяти часов утра с платной автостоянки и, видимо, разобрали по частям, не вывозя ее за черту города – проверки на магистралях результата не принесли.
Предположительно, что сам грузовик марки «Мерседес-Бенц» тоже был угнан, но совсем в другом конце страны, в Ороне, в ночь накануне совершения теракта. Хозяин частной компании грузовых автоперевозок забил тревогу только следующим утром, когда вернулся с уик-энда. «Мерседес» испарился вместе с шофером. В связи с этим следствие разрабатывает две версии – либо водитель был сообщником террористов, либо стал их жертвой. Его супруга категорически отвергает первую версию. Окрестности города прочесываются усиленными отрядами военных в целях обнаружения предполагаемого трупа...
– Что мы имеем на текущий момент? – вопросил Турецкий и сам же себе ответил: – Ничего хорошего...
Заложив руки за спину, Александр неспешно расхаживал по кабинету, словно учитель литературы в начальной школе, тогда как его ученики следили за ним немигающими взглядами и ловили каждое его слово. Из всей команды отсутствовал лишь Фрэнки, он не мог ни на минуту покинуть свой пост за компьютером.
– Два часа назад Моссад получил секретное донесение от одного из своих агентов, – продолжал Турецкий. – В Тель-Авиве готовится новый террористический акт. Предположительное время исполнения – понедельник. Впереди всего два дня, а результатов расследования практически никаких...
– Я не понимаю, чего они хотят? – задумчиво проговорил Мамонтов. – Убивают ни в чем не повинных людей, а политических требований не выдвигают. Тогда зачем все это?
– Восток – дело тонкое, – удачно, на его взгляд, вставил Барагин.
– Цель террористов ясна, – пожал плечами Беркович. – Посеять панику, смуту, запугать народ, довести его до точки кипения. Метод, проверенный тысячелетиями... Вспомните, с чего началась первая мировая. С простого теракта. А взять на себя ответственность эти сволочи боятся. Они знают, что мы выловим их всех поодиночке, где бы они ни прятались.
– Ну так действуйте! Ловите! – воскликнула Марго. – Чего вы ждете?
– Кого ловить, милая? – беспомощно улыбнулся Беркович. – В нашей стране еще не отменили презумпцию невиновности.
– Все дело в том, ребята, что следы этого теракта ведут вовсе не к арабским фанатикам, – пояснил Турецкий. – Тут что-то покруче и пострашнее.
– Ну куда уж страшнее?! – вскинулся Беркович.
– Да, вы правы, всякое убийство ужасно. А политический теракт – самый жестокий из возможных. Но тут, это я просто нутром чую, переплетено все – политика, деньги, мафия, интересы многих стран... Какой- то, если хотите, апокалипсис...
Беркович развел руками.
– Ты что-нибудь раскопал? – Турецкий обратился к Гарджулло.
– Все неопределенно, – скуксился Марио. – Ходят какие-то слухи... Я познакомился в тюрьме с одним парнем. Думал – вот оно! Он мне такого наплел... Я ухватился, давай его раскручивать...
– Ну?
– А выяснилось – стукач. Его полиция подсадила, чтоб он разведку провел. Вот мы с ним друг друга и раскручивали. Только зря время потерял.
– А что за слухи?
– Кто-то говорит, что это залетные ребята. Сработали и сразу смылись. А кто-то считает, что это местные, с западного берега Иордана...
– Ценная информация, – подытожил Турецкий.
– Вот и я о том же... – вздохнул Гарджулло.
– А меня навели на некоего Ефраима. – У Барагина была дурацкая привычка. Когда он волновался, его правая нога дергалась. Как ни пытались его отучить от этого, все без толку. – Он мелкий торговец оружием. Поговаривали, снабжает пушками бойцов армии сопротивления. Брехня. Правда, он признался, что пару недель назад к нему подгребали двое, заказывали взрывчатку.
– Сколько?
– Чем больше, тем лучше. Но Ефраим взрывчаткой не занимается, это точно.
– А он запомнил тех парней, смог бы составить их фотороботы?
– Даже если и запомнил, то в полицию его калачом не заманишь, – махнул рукой Барагин. – Бесполезняк.
– А может, это рыбаки были? – наивно предположила Ляффон. – Может, они рыбу глушить хотели?
– Я, конечно, прошу прощения, – скромно откашлялся Фрэнки, заглядывая в дверную щелку, и все сразу же поняли, что скромность эта была показной, – но у меня вдруг возникли кое-какие соображения...
– Да входи же!.. – прикрикнул на него Турецкий. – Что у тебя?
– Сижу я себе, значит, сижу, – «потупился» Джек, – от безделья подыхаю. Дай, думаю, фотографию просканирую. Это, знаете ли, очень интересное занятие – выбираешь миллиметровый участочек и расширяешь его до размеров спелой тыквы...
– Быстрее можно? – поторопил его Мамонтов.
– Я хочу, чтобы всем стал ясен технологический процесс, чтобы потом не отвечать на идиотские вопросы, – хитро улыбнулся Фрэнки. – Так вот, я увеличил один участочек, выбрал его наобум – ничего удивительного. Увеличил второй участочек. Потом третий...
– Джек, мать твою, что ты там обнаружил? – не выдержав, взорвался Турецкий. – Выкладывай немедленно!..
– А будете кричать – вообще ничего не скажу, – обидчиво прогундосил Фрэнки, но, осознав, что его могут вот-вот разорвать на куски, перестал наконец ломать комедию. Лицо его сделалось серьезным и сосредоточенным. – Вот полюбуйтесь. – Он прикнопил к стене отпечатанный на цветном принтере снимок. – Большего предложить не могу, но и этого достаточно.
Все с умным видом уставились на фотографию, на которой крупным планом было зафиксировано чье-то ухо с едва определимым кусочком затылка.
– Это что такое? – спросила Кати Вильсон.
