– Я так и сказал? – удивился Михаил Борисович.
– Ну почти, – уклончиво ответил мужчина. – Мне тогда надо было согласиться. Ведь я хотел наукой заниматься. Эх...
Михаил Борисович удивленно на него покосился и почесал лоб.
– А теперь поздно. Ведь так? Мест, наверно, нет. А в нашей фирме возможностей мало. Да. Жаль.
Марат закусил губу и выжидательно посмотрел на Савельева. Они как раз подошли к подъезду, и мужчина, отчего-то нахмурившись, поставил сумки на лавку.
– Да я и не настаиваю, – продолжал он.
– Да нет, Марат... Я ведь на пенсии. А так взял бы тебя с удовольствием. А теперь похлопотать даже не перед кем. Все мои ушли. Так что ты извини.
Михаил Борисович снял сумки с лавки и собрался уходить:
– Спасибо, тебе, дружок, что помог...
– О чем речь? А вы все так на кафедре и преподаете? Да?
Марат как раз явно не хотел расставаться.
– Да. Там все по-старому, – заулыбался наконец Михаил Борисович.
– Эх, увидеть бы наших. А как Катерина Михайловна? Привет ей от меня передавайте. Наверно, уже доктор наук? Внуки небось...
Михаил Борисович вдруг нахмурился и твердо направился в подъезд:
– Н-нет. С Катериной случилось несчастье. Я не хочу об этом говорить, и вы меня извините, нужно идти.
Но Марат как-то сразу взбодрился и, придав своему лицу озабоченное выражение, снова хотел взять у Савельева сумки и вошел с ним в подъезд.
– Вы что! Может, я смогу чем помочь, а? Может, лекарства, какие? У меня друг в медицинском центре. Вы его, наверно, не вспомните, он только один курс с нами учился.
– Нет-нет, спасибо. Спасибо, Марат. Я же работаю. Пусть небольшие деньги, но хватает. Катина пенсия. Не надо. Дальше я сам понесу.
Савельев остановился на лестнице с намерением распрощаться, но Марат, как будто что-то вспомнив, всплеснул руками.
– А хотите, я вас к нам на фирму устрою? Мы как раз бумагой занимаемся. Ну и другими вещами тоже, конечно, но бумагой – в первую очередь. Необыкновенно творческие задачи перед нами стоят, вы узнаете – поразитесь. А какую аппаратуру закупили, Михаил Борисович, это же просто мечта! О таком таланте, как вы, даже хлопотать не придется. С руками оторвут! Не работа будет, а наслаждение.
– Нет, стар я уже, спасибо. – Савельев вежливо улыбнулся и стал подниматься к себе на этаж, внутренне переживая, что второго приглашения не последует.
– Это вы-то?! Да вы что! Честно говоря, нам вас просто не хватает! – Марат, поразмыслив, стал подниматься за Савельевым следом по лестнице. – Нет, даже не спорьте! У нас зарплата отличная. Спектроскопию мы почти не делаем, но вы будете заниматься только своим делом, поверьте!
Михаил Борисович с любопытством взглянул на Марата и нерешительно пожал плечами. Спектроскопия – это действительно было его, родное – метод исследования материи на предмет состава пропиткой химреактивами. Михаил Борисович в основном изучал бумагу.
– Вот уж не знаю...
– А я знаю! Давайте так. Вы с Катериной Михайловной посоветуетесь, а я вам завтра позвоню. Телефон у меня остался.
– Ну хорошо... давайте... посмотрим, – согласился наконец польщенный Михаил Борисович.
– Значит, договорились, – остановился на лестнице Марат. – Завтра звоню. И не вздумайте отказаться! И обязательно Катерине Михайловне привет!
7
В двадцатых числах августа оперативным работникам МУРа удалось обнаружить подпольную лабораторию, расположенную в котельной того же квартала, где снимали свой офис и «финикийцы». Там, используя методы электрографии, печатались купюры, практически не отличавшиеся от настоящих. В тайниках котельной было обнаружено четыре с половиной миллиона долларов и почти десять миллионов немецких марок!
Информация об этой блестящей операции вызвала панику и кусание локтей во всех отделениях ГУБОПа, уже год занимавшегося поиском неуловимых фальшивомонетчиков. Но Вячеслав Иванович Грязнов, будучи вызванным на ковер к министру вместе со своим коллегой из Управления по борьбе с организованной преступностью, лишь посмеивался в усы, но свой источник информации не выдал, а на все прямые вопросы широко разводил руками и виновато говорил:
– Интуиция...
Фальшивые деньги элементарно проходили проверку в любых пунктах обмена валюты, и вообще, они были настолько хороши, что Грязнов-старший, празднуя вечером этого же дня удачную операцию в своей стандартной компании (Меркулов К. Д., непьющий, Турецкий А. Б., пьющий за двоих), предложил поддержать изъятыми банкнотами родную экономику.
Даже эксперты Госбанка в дальнейшем отметили, что впервые столкнулись с таким высоким качеством подделки. На банкнотах имелись все степени защиты. Оказалось, что руководил химическими процессами бывший сотрудник НИИ целлюлозно-бумажной промышленности доктор наук Савельев.
– Кто такой этот Савельев? – спросил министр.
– Вероятно, очень талантливый химик, попавший в тяжелые жизненные обстоятельства. Еще совсем недавно он возглавлял хромотографическую группу-лабораторию, занимавшуюся исследованием пропитки бумаги методом просеивания.
– Это еще что такое? – удивился министр.
– Колонка, в которой стоят определенные микросетевые фильтры... – начальник МУРа явно был готов к любым вопросам, – благодаря которым по отсеиваемым в разных фильтрах атомам можно судить о молекулярном составе вещества.
– Так что там насчет тяжелых обстоятельств?
– Из института его выперли. Он, правда, продолжал преподавать, но еле сводил концы с концами, и тут появился Марат Шахмамедов, его бывший студент и змей-искуситель. Жалко, конечно, его, сейчас у нас время для науки не слишком подходящее. А теперь он сядет и вообще пропадет.
– Это мы еще посмотрим, – нахмурился министр. – Вот в прежние времена для таких высококлассных специалистов отдельные зоны делали. Я обсужу этот вопрос с министром юстиции.
– Хотите шарашки вернуть, как при Сталине? – усмехнулся Грязнов.
– Не будем обобщать. Лучше скажите, генерал, а организационные вопросы...
– Организационные вопросы, – подхватил Грязнов, – в этой команде как раз и решал Шахмамедов, фактический глава фонда «Finikietc». Фальшивые доллары и марки уже имеют широкое хождение в Москве, Санкт-Петербурге и Центральной части России, но, полагаю, постепенно оккупировали и Европу.
– Есть оперативные данные, – снова встрял губоповец, – что Шахмамедов, некоторое время назад проживая в Англии и выдавая там себя чуть ли не за чеченского патриота, набрал у местных бизнесменов кредитов на весьма приличную сумму. В частности, пострадал известный бизнесмен Антуан Бриоли – на сумму полмиллиона фунтов стерлингов.
– Ага! – сказал министр. – Вот это уже кое-что! И вам удалось найти следы этих денег?
Губоповец мигом сник. Зато начальник МУРа посчитал нужным вмешаться:
– Я думаю, эти деньги и послужили стартовой площадкой для организации всего бизнеса.
– А как же Макаров? Разве он беден?
– Макаров, конечно, редкий прохиндей, но он бизнесмен в буквальном смысле слова, думаю, он не собирался рисковать своими деньгами, пока не было конкретного результата. А конкретный результат в этом «производстве» – много новеньких, пахнущих типографской краской купюр.
– Полагаете, Вячеслав Иванович, нам стоит предпринять какие-то шаги в европейском направлении? – доверительно поинтересовался министр, выказывая явное поощрение и демонстративно не замечая начальника ГУБОПа.
– Полагаю, на этот счет нам стоит связаться с Питером Реддвеем, руководителем базирующегося в
