– Ч-черт... Я ничего не понимаю. – Денис подумал, что все это какой-то бред. Нет, скорее, фарс. Да, фарс – это будет точнее. – Значит, от Кутилиной...
– Екатерина Алексеевна Кутилина – это мама Вероники, моей подруги...
– Вашей подруги, – протянул Денис.
– Некоторое время тому назад Никина мама говорила, что у дочери неприятности. Назойливые поклонники и все такое – словом, надо проверить, нет ли маньяков. Ника ведь настоящая знаменитость, всякое бывает. Вот тогда она и упомянула, что есть такой Денис Грязнов – хороший детектив, который может помочь в сложной ситуации. Я и представить не могла, что мне самой придется к детективу обращаться. Но вот, как видите, пришлось.
Возникла пауза, но не из разряда неловких, просто каждый думал о своем. Денис решил не торопить собеседницу, но уж очень она была задумчива. Наконец он спросил:
– Вы с Вероникой подруги?
– Да, мы дружим с детства. Она всегда меня так поддерживала, еще с первых дней в училище. Я была очень робкой, – смущенно сказала Ольга. – Вот только последнее время мы обе очень заняты – у нее концерты, гастроли, съемка клипов на телевидении, и я тоже много танцую и в Большом, и в сборных концертах, еще вот в фильме снималась по «Войне и миру» Толстого. Так что мы немного... как бы это сказать... разошлись.
– Да, так бывает, – осторожно высказался Грязнов.
Неужели Шаболина ни сном ни духом не ведает, как Вероника на самом деле к ней относится. Прикидывается? Черт их разберет, как у них в театре принято. На людях дружеские поцелуи, а потом оказывается, что придушить друг друга готовы.
– Так что же вас заставило ко мне обратиться?
– Я не могу даже толково объяснить ситуацию. Просто последнее время чувствую себя очень неуютно. То мне кажется, что за мной кто-то наблюдает...
Опять двадцать пять, подумал Денис. Это что, профессиональная болезнь балерин? Сейчас еще скажет, что боится быть отравленной.
– ...То домой кто-то звонит и дышит в телефонную трубку, но ничего не говорит. То в гримерке вдруг нахожу свои вещи в беспорядке. У нас ведь, знаете, гримерки почти никогда не запирают, но я стала это делать недавно.
– Вы кого-то подозреваете?
– Нет, никого конкретно. Здесь, в Большом, ко мне все относятся прекрасно. Честно говоря, я бы хотела, чтобы вы просто проверили – мне все это чудится, или действительно есть какой-нибудь странный поклонник. Мало ли что бывает. Я сейчас живу... совсем одна, и мне часто бывает не по себе.
Ничего себе характер у барышни! Просто ангельский. Здесь, в Большом, вообще-то известный серпентарий. Все нещадно поливают друг друга в прессе.
– Хорошо, все это проверить сравнительно несложно. Скажите, Ольга, но, если окажется, что у вас есть недоброжелатель и он может быть для вас опасен, что вы предпримете в таком случае?
– Я не думала об этом, – просто ответила Ольга. – Наверное, в таком случае я посоветуюсь со специалистами. Если вы за мой случай беретесь, то и советоваться придется с вами.
– Ольга, теперь, если вам не трудно, надо подъехать к нам в офис для заключения договора, чтобы вы посмотрели прайс-лист на наши услуги и решили, подходят ли вам расценки, ну и подписать кое-какие бумаги.
Шаболина проявляла явные признаки нетерпения:
– Да-да, меня все устраивает. Когда можно подъехать к вам в офис?
– Да хоть сейчас, у вас есть свободное время?
– до примерки осталось два с половиной часа. Вы на машине?
– Обижаете... Хотя с московскими пробками иногда бывает быстрее на метро.
– А я вот никак не соберусь пойти на курсы вождения. Мне кажется, что водить машину в мегаполисе – совсем не женское дело. Я просто боюсь. Да и, честно говоря, страсти к автомобилям во мне нет никакой. Мне, – тут она вдруг прыснула, – на велосипеде больше нравится. Вы не подождете меня секундочку, я приведу себя в порядок. – Ольга уже уверенно улыбнулась и выскользнула из комнаты.
Денис не знал, что и думать. Целостного впечатления он так и не составил. Похожа на Кутилину? Похожа. Непохожа на Кутилину? Непохожа. Про себя он назвал ее Балерина-2.
Через пару минут Балерина-2 вернулась. Она неуловимо преобразилась: волосы уже не были скручены в тугой пучок на затылке, а свободно спускались до плеч. Денис отметил, что Шаболина была натуральной блондинкой. Похоже, молодая женщина как будто перестала бояться, переложив свои проблемы на плечи Дениса, расслабилась и повеселела. Ладно, будем, как говорят в армии, посмотреть.
Когда они вышли из театра, на улице шел летний, эдакий грибной дождик. Все-таки конец лета как- никак. Теплые капли приятно щекотали лицо.
– Какая прелесть, – воскликнула девушка. – Надо будеть урвать пару денечков и залечь где-нибудь на даче в Подмосковье. А то у меня с фильмом совсем никакого отдыха в этом году не получилось. И новый сезон будет сложным. Знаете, какая премьера нового «Лебединого» предстоит? Я танцую Одетту. Да-да! Постановка очень необычная, консервативные критики наверняка обрушат шквал недовольства на всех, кто в этом эксперименте участвует.
– Ольга, вы уверены, что в театре у вас нет завистников?
– В театре? Откуда? – отмахнулась Шаболина. – И чему тут завидовать? Это кордебалету можно завидовать – они на гастролях спокойненько отстояли на спектакле, а потом целыми днями гуляют- отдыхают. А у солистов хлеб нелегкий. Я вот беру дополнительные классы несколько раз в неделю. Кстати, Ника это делала еще в училище. Тогда это было очень необычно. В училище положено делать все по учебному плану. Отчислят – значит, судьба твоя такая. А она большая труженица. Всего своими силами добивается.
– Мне кажется, что вы, Оля, к людям относитесь слишком идеалистично. На белом свете сальери значительно больше, чем моцартов.
– Наверное, вы правы, но ведь я-то вовсе не Моцарт от хореографии. Просто много работаю. Ведь еще в училище все уже приблизительно знают, по какой дорожке пойдут. У кого есть шанс попасть в солисты, кто всю жизнь в кордебалете простоит. Только единицам удается эту планку перепрыгнуть.
Денис подумал, что надо бы опять заскочить к балетным старушкам – Анастасии Аполлинарьевне и Елизавете Аркадьевне. Последняя ведь учила и Кутилину, и Шаболину. Еще разочек вникнуть в балетную кухню. А то этих прим не разберешь. Одна поливает другую на чем свет стоит, другая просто ангел во плоти – никого ни в чем заподозрить не может, – что само по себе еще более подозрительно. Ну и штучки.
В машине Денис сказал:
– Оля, давайте уже начнем работать. Для начала мне нужно знать ваш привычный распорядок. Опишите, как строится ваш обычный рабочий день.
– Все очень просто. Утром, в десять, – класс, начиная с двух – работа с репетитором над своими партиями, между делом – всякие примерки, подгонка костюмов. Если вечером спектакль, то часов с пяти уже начинаешь к нему готовиться.
– Что это значит?
– Разминаешься, гримируешься.
– А если спектакля нет?
– Тогда я просто работаю в классе – или сама, или с педагогом. Вечером еле живая доползаю до дома. Хорошо, что в Москве метро работает до часу. А вот как в Питере девочки из Мариинки домой добираются – ума не приложу. Там и театр неудобно расположен – до метро долго, и вообще, подземка в полночь закрывается...
– А что изменилось в вашем распорядке, когда вы стали сниматься в кино?
– О, это была совсем другая жизнь! Фильм снимали во время балетного межсезонья, так что на гастроли я не поехала.
– Но сейчас, когда съемки уже закончились, все вернулось на круги своя?
Балерина-2 почему-то вздохнула:
– Понимаете, теперь меня часто стали вытаскивать на всякие светские мероприятия. Кстати, как Ника
