делать – валялась и книжку читала. Обычно, когда клиентов нет, я телек включаю. А тут чего-то книжку почитать захотелось.
– Дальше, – потребовал Александр Борисович.
– А дальше я слышу, как к Маргоше клиент зашел. И голос его слышу – бу-бу-бу-бу. А потом вдруг Маргоша как вскрикнет!
– Так-так, – сказал Турецкий, прищуривая глаза. – Громко вскрикнула?
Путана покачала головой:
– Да нет. Не громко. Обычно у нас громче кричат, но это когда сам процесс начинается. А тут – он пять секунд как вошел. И голос у нее был... ну, не такой, как когда кричат. А такой – будто она кого-то испугалась.
– Или узнала, – задумчиво проговорил Александр Борисович.
– Чего? – не поняла путана.
– Ничего, продолжай.
– Ну, вот. Значит, вскрикнула она. Я книжку отложила и уши навострила. Вдруг, думаю, на помощь нужно прийти. Только она больше не кричала. Одни голоса их через стенку бубнили – ее и его. Долго так бубнили – целых полчаса без остановки. Прямо как мы сейчас с вами!
– Так-так, – снова сказал Александр Борисович, о чем-то размышляя. – Значит, они просто разговаривали. И так целый час?
Путана покачала головой:
– Нет. Потом они как обычно, в постельку легли и заохали. Правда, охал только он, а она всё время молчала. Вот это меня и насторожило. У нас обычно не принято во время секса молчать. Мужчинам это не нравится, даже когда они знают, что это «цифра»...
– Что? – не понял Турецкий.
– Цифра, – с усмешкой пояснила путана. – Ну, это мы так «озвучку» называем. Как в кино – цифровой звук, долби-стерео. Клиент хочет, чтобы ты стонала, ну, ты ему «цифру» и включаешь. Типа кайфуешь вместе с ним.
– А она, значит, на кайфовала? – уточнил Турецкий.
Путана покачала головой:
– Не-а. Молчала как рыба. Я ее потом спросила – Маргоша, чё за дела?
– А она?
– А она ничего не ответила. Она потом вообще весь день как не своя была. Бледная такая, испуганная. А потом она дня три на работу не выходила.
– Вот как? – удивился Турецкий. – Это почему же?
Путана вздохнула:
– Я ее тоже потом спросила. А она сказала – мол, заболела. Простуда, и всё такое.
– Значит, простуда, – задумчивым эхом отозвался Александр Борисович. – Кстати, она не называла тебе свое настоящее имя?
– Настоящее? – удивилась путана. – А я думала, что ее так и зовут – Марго. Она сама, когда знакомились, представилась Маргаритой. А что, разве ее по-другому звали?
Турецкий не ответил. Он задумчиво потер пальцами подбородок, глядя мимо путаны.
– Дядь, а вы правда из милиции? – тихо спросила она.
Александр Борисович покачал головой:
– Нет. Я – частное лицо.
Девушка закусила губу. Казалось, она не знает, как реагировать на признание Турецкого – то ли злиться, то ли радоваться. Так и не определившись, путана вздохнула и спросила:
– Тогда зачем тебе это, а?
– Марго пропала, и я должен ее найти, – ответил Александр Борисович.
– Как это найти? Ты же сказал, что она... что её... Погоди... Ты что, обманул меня, что ли?
Александр Борисович поднялся с кресла.
– Мне пора, – сказал он. – Твоя подруга пропала. Возможно, она уже мертва. Но если нет, я найду ее. Захочешь помочь, звони. Вот тебе моя визитка.
Турецкий достал из кармана визитную карточку и швырнул на тумбочку.
– Зря вы так со мной, – сказала вдруг путана, от обиды вновь переходя на «вы». – Сказали бы сразу, я б поняла. И пугать бы не пришлось. Я ведь к Маргоше хорошо относилась. И она ко мне.
– Да-да, – рассеянно произнес Александр Борисович. Он оглядел стены комнаты, оклеенные розовыми обоями, перевел взгляд на пышный альков и усмехнулся. – Н-да. Завязывала бы ты с этим «ремеслом», Наташа Агафонова. Красивая ведь девчонка. А то смотри – поистаскаешься, и замуж уже никто не возьмет.
– Ну да, не возьмут, – фыркнула путана. – Меня уже двое зовут.
– И они знают о твоей профессии?
– Нет, конечно. Я ж не дура.
– А если сюда случайно нагрянут? Или кто-нибудь из их знакомых тебя при встрече узнает?
– Не узнают, – с усмешкой ответила путана. – Если, конечно, вы не расскажете. Да и вам не поверят. С меня макияж смой, я совсем другая стану.
– Одна уже стала, – с неудовольствием заметил Турецкий. – Ладно, мне пора. Спасибо за разговор. Если что вспомнишь – звони. Пока!
– И вам не хворать, – насмешливо попрощалась путана.
Александр Борисович вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и бодро зашагал по коридору.
– Уде уходите? – Алина вышла ему навстречу.
– Да.
– Не понравилось?
– Очень понравилось. Но – дела.
– Понимаю, – кивнула Алина. – Будете в наших краях – заходите еще.
– Обязательно, – пообещал Турецкий, толкнул железную дверь и вышел на улицу.
В лицу ему пахнуло прохладным ветром. Александр Борисович с наслаждением вдохнул свежий воздух улицы.
29
– Алло, Александр Борисович?
– Да, Петь, я.
– Я навел справки. Нужного тебе человека зовут Руслан Штырев. Кличка Штырь. Записывай его телефон...
Петя Щеткин продиктовал номер телефона, Турецкий записал его в блокнот.
– Кто он? – спросил Турецкий.
– Когда-то работал опером. Потом его поперли за пьянство, и он ошивался во вневедомственной охране. Потом поперли и оттуда. Получил условный срок за кражу в магазине. Потом отсидел полтора года за драку. Пока сидел, жена выписала его со своей жилплощади и продала квартиру. Развелся. Сейчас живет в квартире старухи-матери. Работает на бензоколонке.
– Сколько ему лет?
– Сорок три. Будешь звонить, сошлись на подполковника Болдина.
– Ясно. А что у нас на него?
– Махинации на бензоколонке. И еще кое-что по мелочи. В целом, с учетом рецидива, лет на пять строгача потянет.
– Понял. Спасибо, Петь!
– Не за что. Как продвигается расследование?
– Со скрипом.
– Удачи, Александр Борисыч!
Переговорив со Щеткиным, Александр Борисович тут же набрал номер Штыря.
– Слушаю, – ответил хрипловатый голос.
– Привет, Штырь.
