След 'черной вдовы'

ку­зов свои мотоциклы и сами остались в кузове, после чего водитель, выплюнув окурок сигареты, включил авто­матику, поднял и закрыл задний борт. Через несколько минут грузовик влился в поток машин, едущих на Мос­фильмовскую улицу...

А Луиджи, тоже никем не преследуемый, спокойно зарулил под арку дома, рядом с гостиницей «Украина», выключил двигатель, снял с головы шлем и сунул его в багажную сумку, закрепленную позади сиденья, отку­да достал длиннополый светлый плащ, который надел на себя, полностью скрыв черную кожу костюма, заб­рал сумку и вошел в ближайший подъезд. Его работа

была выполнена. А за мотоциклом сейчас приедут и

заберут

его те, кто должны этим заниматься.

Он

прошел

мимо консьержки в

очках,

читавшей цветную газету, кивнул ей е улыбкой, на что она отве­тила так же приветливо. Лифт доставил Луиджи на чет­вертый этаж. Он вышел и позвонил в дверь. Открыл молодой человек —тоже боксерской наружности: сплю­щенная переносица, маленькие глаза под мощными ду­гами бровей, золотой зуб справа во рту. Луиджи вошел в комнату, в которой остановился на время проведения акции. Здесь он быстро переоделся, кожаную форму сложил и сунул в большую сумку, куда перекочевал и шлем, снова надел плащ и вышел в большую комнату, к «боксеру».

Разговоров и каких-либо обсуждений происшествия на набережной не

было.

Просто «боксер» передал Лу­иджи небольшой кейс-дипломат. Итальянец открыл его,

достал

и посмотрел авиационные

билеты

па рейс,

ко­торый вылетал

из

Москвы в Милан из

аэропорта

Ше­реметьевой фактически

уже

через

четыре часа.

А

за

три, то есть

через

час, начиналась регистрация.

Луиджи

улыбнулся: все просчитано буквально минута в мину­ту.

Кроме

авиабилетов в

кейсе

находились три пачки новеньких

купюр по

пятьсот^-

евро — по пачке

каждому исполнителю. Нет,

не

доллары, а именно

евро.

Мы ведь

не в Америке, как бы говорил довольный вид Луиджи.

Пусть акция и была

обставлена

по-американски,

точ­нее,

по-голливудски,

однако

мы

же — европейцы, и этим все сказано. Количество купюр в каждой пачке Луид­жи считать ке

стал,

это, знал он, малая часть

гонорара,

основные же деньги были положены в миланский фи­лиал германского Норденкредит-баика, о чем тут же лежало извещение, запечатанное в пластиковый пакет.

Луиджи захлопнул кейс, кинул ремень сумки на пле­чо и вопросительно посмотрел на «боксера». Тот все так

же

молча

достал

из кармана

ключи от машины

и по столу

подвинул

их к Луиджи затем, подойдя к окну, пальцем показал па

черный «

БМВ» во дворе. И нако­нец вместо «аривидерчи» или как бы русского «спаси­бо»

сказал сиплым голосом:

—   Машинку оставишь в «порту» на стоянке,

с

клю­чами... Сечешь, макаронник?— и криво ухмыльнулся.

—  

Си,

си,

в порту, ключами...

— выговорил по-рус­ски Луиджи и, не подавая «боксеру» руки, вышел на

лестничную площадку, к лифту...

Выезжая на

Садовое

кольцо, итальянец подумал, что русские все-таки немного ненормальные люди. Ну хо­рошо, пригласили из Италии профессионалов, они вез­де, по всему миру, дорого ценятся. Заплатили тоже не­плохо, сто тысяч евро — сумма для такого дела вполне достойная. Рассчитались, наконец. Все условия

выпол­нены.

Так чего ж теперь... как по-русски? Рожи кривить? Жалко денег —

делайте

сами! Нет,

странные

люди...

Между прочим, ни Луиджи, ни обоим его

напарни­кам

даже в голову не могло прийти, что в

джипе

мог

кто-то,

даже

случайно,

остаться живым. Работа была сделана в высшей степени чисто и грамотно. Опустев­шие «аграны», эти компактные, превосходные инстру­менты именно для подобного рода акций, созданные оружейниками из Хорватии, были заброшены в салон расстрелянного джина. Нигде, ни в одном пункте, не произошло

ни малейшей

задержки

либо

накладки.

Под­страховка

действовала оперативно, й вот уже он, Лу­иджи, координатор, спокойно

едет в

аэропорт,

куда также

в

течение ближайшего

часа

должны

прибыть его

коллеги — Тони и Марио. Затем — регистрация,

погра­ничный контроль,

короткий отдых в

ресторанчике — и... прощай, Россия.

Луиджи, как уже сказано, умел все просчитывать вперед и никогда не ошибался. Оттого и жив. И улыба

ется приятному солнцу, которое гораздо теплее и щед­рее дома, в Милане, где его месяц назад и подрядил на эту работу другой русский мафиози, тоже похожий на боксера. Но, в отличие от уже покойного, которого Луиджи однажды специально захотел увидеть вживую, спокойного и даже, казалось, излишне медлительного для бывшего чемпиона, у этого, как говорят русские, словно шило сидело в заднице — ни минуты не мог на­ходиться в покое, все время двигался. И если это были не руки, постоянно что-то перебиравшие, и не квадрат­ная челюсть, без конца перемалывавшая жвачку, то, значит, глаза — острые, беспокойные, напряженные, словно наутро после большой пьянки. Не понравился он Луиджи, но заказ есть заказ...

Всё, сказал он себе, дело сделано в самых лучших традициях, пора отключиться!

4

У Светланы не было решительно никаких планов на сегодняшний день. Ну позавтракать. Может быть, поближе к полудню съездить в бассейн с морской во­дой, а потом поваляться в солярии —загар должен быть ровный и чистый. С этим, кстати, вполне можно было бы и подождать немного — как говорится, не горит. Сезон в Большом уже закончен, гастроли определены заранее, особых зарубежных поездок не предвидится. А по России-матушке, да еще на ходу, что называется с листа, вводиться на всякого рода замены, нет, это ей сейчас не к лицу. Ее репертуар дирекции Большого те­атра и художественному руководству балетной труппы уже известен, протеста он ни у кого не вызывает, по­этому действительно торопиться некуда. Кончится лето, начнется новый сезон, вот тогда и поговорим! А пока — отдыхать, отдыхать и отдыхать... Не часто выпадают подобные моменты...