С представителем правительственной комиссии проговорили часа два. Действительно, узнали мало, если не сказать – ничего. Правда, околичностями сухой академик склонялся к версии о неисправности моторов. Но со многими, многими оговорками. Турецкий поставил ему вопрос о диверсии, но тот только замахал руками – ни в коем случае!
После этого зашли в кафе, взяли по сто граммов водки.
– Ну и как вам представляется причина гибели самолета? – закусывая, начал разговор Турецкий.
Сабашов долгим и пристальным взглядом посмотрел на Турецкого.
– Так же, как и вам, – ответил осторожно.
– Что мы здесь ищем? – спросил Турецкий, разглядывая за соседним столиком красивую женщину.
– Действительно, – не сразу ответил Сабашов. Он не ожидал такого поворота. – Диверсия вроде бы исключается. Нарушений полно… А вы что думаете, Александр Борисович?
– А я думаю, что мы плохо ищем, – грустно сказал Турецкий. – И плохо, и не там. Черт меня подери, Валентин Дмитриевич, – Турецкий тяжело оперся на руку. – Я понимаю, когда падает самолет. Нет, не принимаю, но понимаю, к несчастью – бывает. Но тут же что-то не так.
– Боюсь, Александр Борисович, что вы правы, тут что-то не сходится, – немного растерянно сказал Сабашов.
– Вот это и самое противное! – пристукнул по столу Турецкий. – Вот ведь и вы, и я, и председатель эмчеэсовский, и даже этот долбаный кришнаит твердят – помогли самолету упасть. А – ни фига! Никаких следов! Вот по всему – мне сейчас закончить тут все быстро и мотать домой. И так хочется, Валентин Дмитриевич! Но потом же сам затерзаюсь, что не поверил в собственный бред.
– Это да, – несколько опьянел уже Сабашов.
– Значит, что остается? Остается: диверсия, как в школе, на ум пошла. Вроде мы уже это доказали. Хотя – как? Убейте: не пойму! Ну, ладно, доказали. Давайте тогда подумаем над другим краеугольным камнем следствия – кому это выгодно?
– Груз? – осторожно спросил Сабашов.
– Правильно. Самолеты военные. Их ждали в Индии, – Александр соорудил два самолетика из салфеток.
– Искать врагов Индии? – вопросом дополнил его Валентин Дмитриевич.
– Интересно, она одна? – неожиданно спросил Турецкий.
Сабашов растерянно взглянул на него.
– Я говорю, эта женщина сюда одна зашла или с мужчиной? – Московский следователь кивнул в сторону соседнего столика.
Валентин Дмитриевич внимательно посмотрел на красивую даму поверх очков.
– Я уверен, что она здесь с мужчиной! – совершенно серьезно ответил Сабашов.
Турецкий усмехнулся его мужской проницательности, потому что в этот момент к столику, за которым сидела женщина, подошел молодой мужчина. Он извинился за опоздание, галантно поцеловав даме ручку. Турецкий узнал в нем Зайдулина – того самого свидетеля и в некотором смысле пострадавшего, которому катастрофа на стадионе стоила мужской потенции. Зайдулин выглядел отдохнувшим, спокойным, исчезла прежняя нервозность и озлобление.
Зайдулин и женщина вели легкий разговор. Но интересен был не сам этот разговор, как это обычно бывает в таких ситуациях, а то, что было в их взглядах, в интонациях и жестах. Не замедлило проявиться некоторое движение этих двоих под столом: рука Зайдулина оказалась на колене дамы, а ее ножка скользнула по внутренней стороне его бедра, медленно приближаясь к паху.
– Приговорит он ее сегодня или нет? А, Валентин Дмитриевич? – интригующе подмигнул Турецкий Сабашову.
– Тут двух мнений быть не может, – снова поверх очков взглянул новогорский следователь на соседнюю пару.
Женщина в этот момент ненадолго покинула зал, удалясь в дамскую комнату. Взбудораженный Зайдулин рассеянно обвел глазами посетителей кафе. Заметив Турецкого, он радостно приветствовал его, как своего близкого знакомого.
– Как идут дела? – многозначительно кивнул Турецкий в сторону дамской комнаты.
Зайдулин с радостью понял, что скрывалось за этой многозначительностью.
– Все получилось – вчера! И еще как! За все те дни отпахал! – удовлетворенно ответил Зайдулин. – И врачи не понадобились.
– Такая за раз вылечит! – оценил Турецкий притягательную спутницу Зайдулина.
– Жизнь продолжается! – поднял стакан с минеральной водой Зайдулин.
– Жизнь продолжаем! – ответил ему на это Турецкий, подняв рюмку с водкой.
Глава 25. СТАРЫЙ НЕУДАЧНИК
– Ну вот. Прихожу я из армии. Прихожу, как вы понимаете, в никуда и думаю, что делать? Устраиваться на работу? Куда? Ну, устроился. Грузчиком в мебельный. Ну, вы сами понимаете, сколько я мог так просуществовать? Проработал три месяца, получил расчет и свалил оттуда. Все это было до того, как я со своим другом встретился. Поддержки ждать было неоткуда. Пускаться в странствия совершенно не было желания. Двадцать лет – это не восемнадцать. Я был уже совершенно зрелым мужиком. Матерым даже. Стал я на вокзале ошиваться, на Курском. То кто-нибудь сумку оставит, то просто по голове сзади стукну – вытащу все деньги, заранее замеченные. Нет, я с бедными не делился, – улыбнулся Чирков. – Я себе брал.
