Она благодарно обняла его и быстро заснула. Было уже утро.
Турецкий не смог бы сейчас заснуть. События последних дней и часов завели его, как испорченный будильник, который всегда звонит.
Когда Александр вышел на лестничную площадку, он почувствовал, что кто-то смотрит в глазок из квартиры напротив.
«Губишь репутацию женщины, Саша, – сказал себе Турецкий. – Не можешь замести следы. А еще следователь».
«Хорошо, что в подъезде темновато. Лампочка только на первом этаже, – думал он, спускаясь по лестнице. – Надо ее в следующий раз разбить».
О своем полном, почти сказочном приключении, путешествии в Пакистан Турецкий Сабашову, конечно, не рассказал. Но вот о самолете, упавшем в Намибии, поинтересовался.
Сабашов после этого долго охал и ахал – как же он мог забыть?! Как же упустил?! Действительно, было такое! И срочно куда-то умчался. Когда утром Турецкий пришел в прокуратуру, Сабашов уже был там. Снова сидел над бумагами.
Вернулись к разговору о Намибии.
– Давайте, Валентин Дмитриевич, подумаем, что мы в связи с этим можем предпринять? – спросил его Турецкий.
– Я вчера и с утра сегодня уже проверил архивы по тому делу. Все очень скупо. Везде ссылки на то, что делом занимались правоохранительные органы Намибии. Наши туда тоже летали, но из Москвы, из «Росоружия».
– Я думаю, что по этому вопросу должны остаться какие-то документы, – предположил Турецкий.
– Да, конечно. Если разрешите, я съезжу на завод. Известно, что везли истребитель в Южную Африку.
– И почему же нам об этом никто не сказал? – задумался Турецкий.
– Все просто. Как говорится, мы не спросили, а нам не ответили.
– Да, я тоже хорош, – покачал головой Турецкий.
– Немудрено, – приободрил его Сабашов. – За это время столько самолетов упало, столько людей погибло…
– Значит, надо снова к Лебедеву идти, – подвел черту Турецкий.
Зазвонил телефон. Валентин Дмитриевич взял трубку.
– Прокуратура. Сабашов.
Турецкий углубился в материалы дела. Впрочем, давалось это ему с трудом. Шутка сказать – всю ночь не спал. И главное – как не спал!
Сабашов повесил трубку.
– Помер, – сказал он.
– Как? – не понял Турецкий.
– Замерз, говорят.
– Кто, Лебедев?
Какое– то мгновение Сабашов непонимающе смотрел на Турецкого.
– Да нет. Астролог… Кивелиди…
Глава 33. АНГЕЛ СМЕРТИ
Перед проходной, в заснеженном скверике, том самом, где еще недавно митинговали забастовщики, на глухой дорожке лежал, с неестественно закинутой за голову рукой, труп Кивелиди. Он был одет в синюю клетчатую рубашку, а босые грязные ноги едва припорошил снег. Два оперативника сидели на покосившейся, обсыпанной окурками скамейке, склонившись над папкой, в которую один из мужчин что-то записывал, посасывая время от времени карандаш. Увидев Турецкого и Сабашова, один оперативник поднялся:
– Вот, Валентин Дмитриевич, сегодня дворники обнаружили. Вспомнили, что оставили вчера здесь лопату, и утром пошли за ней. Он так и лежал.
– Замерз? – спросил Турецкий.
– Похоже, что так. Ран нет, побоев тоже. Странно, что он совершенно раздетый. Рядом валялось…
Оперативник подал Турецкому прозрачный пакет, из которого пахнуло сивухой. Две обледеневшие пустые бутылки без этикетки и пробки красноречиво намекали на причину смерти.
– Спирт, видимо, – поморщился Турецкий. – А это что?
На дне пакета валялось штук десять белых пластмассовых коробочек, вставленных одна в другую и аккуратно перетянутых черной аптечной резинкой.
– А шут их знает, – пожал плечами оперативник. – Тоже нашли у тела.
– Похоже, ванночки какие-то для фотолюбителя, может, посуда научная. – Сабашов тоже рассмотрел находку. – Допросите, как положено, свидетелей, сожительницу, кто его видел в последний раз. Не один же он распивал.
Оперативник кивнул.
