– Ну, как бы там ни было, – мягче заговорил Борис Аркадьевич, – а дополнительные доказательства для твердой уверенности никогда не помешают. Надеюсь, вы и в этом согласны со мной? – Он помолчал в ожидании ответа, но, не дождавшись, продолжил вкрадчиво: – А то ведь знаете, как иной раз случается? Ураган налетел, крыши с домов посрывал, машины побил, кирпичи на головы невинным людям стали валиться – кошмар, одним словом. И вроде никто не виноват, а беды понаделано – бессчетно. Так вот, чтоб не было. Все-таки гарантия... Ну а я, пожалуй, больше не стану вам морочить голову, но про фокус вы обязательно напомните, это очень важно конкретно для него. Прошу прощения, но другой возможности связаться с господином Турецким я пока не нашел, поэтому решил воспользоваться вашей любезной помощью. Уверяю вас, что при удачном стечении обстоятельств именно вы в первую очередь узнаете, сколь велика бывает простая человеческая благодарность. А засим прощайте, надеюсь вновь услышать ваш очаровательный голос... Да, и последнее. Его, я имею в виду Александра Борисовича, официальное согласие, между прочим, нам и не требуется. Умным людям достаточно понять его позицию по фактам дальнейшего развития дела. Впрочем, этого можете мужу не говорить, он и сам прекрасно понимает, что в данном случае для него, как никогда прежде, может оказаться верным выражение: «не было бы счастья, да несчастье помогло»... Что ж, чрезвычайно рад даже заочному знакомству с вами, прелестница...
– Секунду! – словно спохватилась Ирина. – А если я расскажу о вашем предложении не только мужу?
– Хм... Полагаю, у вас хватит благоразумия этого не делать. Вот вам мой дружеский совет. Да, ко всему прочему, у вас и доказательств никаких нет по поводу нашего состоявшегося разговора. Ведь так? Молчите? Ну и правильно делаете. Всего вам хорошего.
В телефонной трубке послышались короткие гудки. Ирина Генриховна долго держала ее в руках, не отключая, словно не хотела, чтобы кто-то мог к ней в эту паузу дозвониться. Она размышляла, а думать было о чем.
Звонки подобного рода поступали в квартиру и прежде, но были они не столь пространными и вежливыми. В основном угрозы Шурику, типа: «Эй, следак, убери свои грабки! Иначе бабе твоей устроим такую групповуху, что ей мало не покажется!» Это было понятно, бандиты, одним словом. И всякий раз, сталкиваясь с хамскими угрозами, Ирина знала, что Шурик тут, с ней, и, как говорится, «держит руку на пульсе». И Славка Грязнов всегда был рядом. И Дениска Грязнов, словно большой ребенок, – умный, вежливый, добрый... Вот поди ж ты, угадай, что именно он, всегда смотревший на нее, Ирину, восторженными, словно у юноши, глазами, закроет Шурика своим телом от взрыва той проклятой шахидки...
Но чтоб так, вежливо и одновременно уверенно, что и было для нее самым неприятным, разговаривать с женой следователя, «советуя» ей «уговорить» мужа прекратить следственные действия, – такого еще не было. Как и разглагольствований о порядочности. И что это еще за Сокольники у Шурика? Он ведь никогда не посвящал ее в тайны своего ремесла, она сама, пианистка и преподаватель музыки, по собственной воле и желанию взялась за изучение криминалистики и психологии с одной-единственной целью: оказаться рядом с ним! Разные профессии и, соответственно, разные интересы – реальная угроза семье, особенно когда связующее звено выросло и уже не терпит родительской опеки, воспринимая ее как вмешательство в свою личную жизнь. О господи, и когда это произошло?! Ведь выросла, живет в этом проклятом Кембридже... А для матери дочка всегда будет маленькой и слабой, постоянно нуждающейся в защите... даже когда у нее у самой появятся дети...
И этот «ласковый мерзавец» прекрасно знал, какова будет у Ирины реакция, намекнув на спокойствие «замечательной Ниночки»!..
Ну а в самом-то деле надо это Шурке, лежащему в койке, чтоб его жена и дочь постоянно тряслись от страха?... Может быть, сначала поговорить с Костей? Рассказать, вытянуть из него про эти Сокольники? Должен ведь понять? Или они все там уже давно живут исключительно своей, «государственной» жизнью, куда не долетают ни земные проклятья, ни гимны?...
Что ж, попытка, верно говорят, не пытка. Подумав так, Ирина Генриховна вдруг криво усмехнулась: а разве постоянное ожидание беды не есть уже та самая жестокая пытка? Вот тебе и парадокс – сама себе невольно приготовила пытку...
И верная супруга Александра Борисовича Турецкого, слабая и чересчур интеллигентная, по мнению ее мужа, женщина, решила ничего сейчас не говорить Шурику, который, естественно, немедленно распсихуется и станет размахивать руками. Но не говорить только до тех пор, пока от заместителя генерального прокурора Меркулова не будут ею получены исчерпывающие объяснения. По всем вопросам, включая и про этого Бориса Аркадьевича, кстати, в первую очередь. А там она еще посмотрит!
Глава вторая
Неординарные действия
Старший советник юстиции Дмитрий Сергеевич Колокатов, недавний еще сотрудник международно-правового управления Генеральной прокуратуры, оказался в помощниках у заместителя генерального прокурора Меркулова по чистой случайности. Турецкий, являясь до происшедшей трагедии первым помощником генпрокурора и одновременно занимая ту же должность у Константина Дмитриевича, надолго, как полагали, «улегся в койку». Более того, его возвращение на службу вообще считалось в желтом здании на Большой Дмитровке весьма проблематичным. И по этой причине, прежде всего, когда кое-кто удивлялся, зачем Меркулову понадобился этакий явно «скользкий» тип, Костя отвечал, что Колокатов со своей «проходимостью» был востребован исключительно именно в связи с этим ярким своим качеством. Он мог достать из-под земли все, что угодно, причем в максимально короткий срок, умел наладить любые связи, был постоянно любезен, необидчив и смотрел всегда чистыми и открытыми по- детски глазами в лицо собеседнику, излучая искренность и правду. Что нередко и требовалось, особенно при решении «трудных» вопросов, которых в последнее время, как ни странно, становилось все больше. Очередная замена генерального прокурора, коих в своей жизни Меркулов пережил достаточно, всегда какое-то время лихорадила сложный прокурорский коллектив.
Многого Константин Дмитриевич своему помощнику не доверял, но зато на всю катушку использовал то, чем был «богат» Дмитрий Сергеевич. И, кстати, постоянно отмечал, что тот не пользуется своими вновь открывшимися, достаточно широкими возможностями.
Да, конечно, Саня был создан из другого теста. Он был жесткий в отстаивании своих позиций, личной точки зрения и стремился и умел это постоянно доказывать. Разумеется, с Саней было очень нелегко, но его энергия и мастерство с успехом компенсировали некоторые, не самые лучшие качества характера. Это же не раз отмечал и прошлый уже генеральный прокурор, которому иной раз тоже невмоготу было спорить со своим помощником и тогда приходилось становиться на «официальную ногу». Было, было... Нехорошо, конечно, звучит. А что говорить, когда нет дальнейшей определенности и ясности?
Так что, можно сказать, особых претензий у Кости к Колокатову не было. Ну а что звезд, как говорится, тот с неба не хватает, так зато умеет их вовремя «доставать», что также немаловажно. Но к чему эти рассуждения?
А к тому, что Саня, помнится, не терпел препон на своем пути в кабинет Меркулова, когда дело касалось каких-либо важных для него проблем. Иногда даже приходилось слегка «окорачивать» Саню – раз уж носишь погоны, изволь соблюдать хотя бы видимость субординации. И Костя настолько привык к этому положению, что, выслушивая доклад секретарши Клавдии Сергеевны о ежедневных текущих делах и встречах, в самом конце никак не мог без улыбки отреагировать на ее, ставшее уже привычным:
– А когда у вас окажется свободная минутка, Дмитрий Сергеевич просил его предупредить особо. У него к вам важное дело, и, по его словам, сугубо конфиденциальное.
Вот такой, понимаешь, ненавязчивый, вежливый помощник! Не дай бог, чтоб начальству не показалась просьба принять его по делу за наглое вторжение без спросу. И где их такой учтивости учили-то? Они же все вместе – и Саня, и этот Дмитрий, и Петя Щеткин – вместе учились. М-да, учились-то вместе, а получились такие разные... И как мог этот Щет-кин, нормальный, ответственный вроде человек, по словам Славы Грязнова, решиться на взятку?... Да у кого! И почти в открытую! В голове не укладывается... Говорил: подставили! Но пока нет доказательств. Остается верить и... ждать...
Теперь вот новая душевная боль у совестливого Константина Дмитриевича. Мог бы и наплевать: в конце концов, не свои кадры, а муровские, пусть Яковлев-старший и заботится... Но, странное дело, Колокатов убежден, что Щеткин и есть тот самый «крот» в Генеральной прокуратуре, а Саня нагло и
