– Ермолаева – это та, которая якобы сбила Маковского.
– А Маковский – это отец девочки, убитой Зайцевым?
– Во-первых, вину Зайцева еще нужно доказать.
– Невиновность тоже.
– У нас в юриспруденции главенствующий принцип – это презумпция невиновности, – заметил Гордеев. – Не слыхали о таком?
– Слыхали, слыхали, – ответил Спирин. – Вот будет суд, тогда и разберемся.
– Собственно, для этого я и нахожусь в Андреевске, – ответил Гордеев.
Ему уже порядком надоела эта идиотская игра во фразы.
– Как, оказывается, все сложно переплетено, все взаимосвязано! – сказал следователь.
– К чему эти банальные сентенции? Давайте перейдем к делу.
– Давайте, давайте перейдем к делу! Что же вам от меня надо на сей раз?
– Что за странное обвинение Ермолаевой?
– Нет, вы ошибаетесь. Это обвинение не ерундовое, а очень серьезное! Убийство человека, как-никак! Скрылась с места преступления, не оказала человеку первую медицинскую помощь. Хотя... Чего там оказывать, – он махнул рукой. – Моментальная смерть!
Гордеев внимательно посмотрел на Спирина, на его веселое лицо, хитрое выражение глаз, и в первый раз за все это время ему в голову пришла мысль, что и этот следователь связан с убийством девочки и ее отца. Не напрямую, конечно. Но покрывает убийцу, это несомненно.
– Какие доказательства того, что это была она?
– Извините, я что-то не понимаю, вы чей адвокат?
– Меня наняла Ермолаева, – ничуть не смутившись сказал Гордеев.
– А как же Зайцев? Вы его бросили?
– Нет, я официально остаюсь и его адвокатом.
– А! Слуга двух господ, все ясно. Ну что же вы так негодующе на меня смотрите? Денег хочется каждому. Я прекрасно понимаю!
– Я за вас чрезвычайно рад. Может быть, все-таки ответите на мой вопрос?
– Вопрос? Ах да! Доказательства. Доказательств – уйма. И главное из них – свидетели.
– Я вас внимательно слушаю. Свидетели...
Спирин достал из ящичка шкафа протокол допроса.
– Так. Гражданин Ярошенко А. И. Профессия – слесарь-сантехник, – читал занудным голосом следователь. – Около одиннадцати часов вечера возвращался домой. Показания: автомобиль вишневого цвета марки «Москвич»... на полной скорости сбил переходившего дорогу человека. Гражданином Ярошенко тут же была вызвана «скорая медицинская помощь» и милиция... Также свидетелями наезда были два сотрудника ГИБДД, показывающие, что за рулем данного автомобиля находилась женщина...
– Сотрудники ГИБДД конечно же попытались задержать нарушительницу, но та проявила просто чудеса маневренности, а также показала знания восточных боевых искусств и гипноза, поэтому погоня не увенчалась успехом. Но они, разумеется, сделали все, что было в их силах, – саркастическим тоном произнес Гордеев.
– Да, примерно так, – спокойно отреагировал на это Спирин. – А потом нарушительница была задержана за рулем того самого «Москвича» вишневого цвета с номером...
– Как свидетели смогли точно указать номер и цвет автомобиля, если они видели его ночью и он быстро скрылся с места происшествия?
– Вы еще спросите, как они успели заметить, что за рулем женщина.
– А почему бы и нет?
– Горели яркие фонари. У нас хорошее городское освещение.
– Да перестаньте. У вас в городе центральная-то площадь плохо освещается по ночам, а вы что-то про окраинные говорите.
– Та улица, на которой было совершено преступление, освещается хорошо. Достаточно для того, чтобы все это успеть рассмотреть.
– Я был на той улице. И она не освещена совершенно, – соврал Гордеев.
– Теперь освещена, – улыбнулся Спирин.
– Хорошо, – сказал Гордеев. Спирин был ему глубоко отвратителен. – Я желал бы ознакомиться со всеми документами, касающимися этого дела, и заключениями экспертизы.
– Да с удовольствием, – почти расплылся в сладчайшей улыбке следователь. – Приезжайте через три дня, они как раз будут готовы. Вот и ознакомитесь.
«Лис! – зло подумал Гордеев. – Пока у тебя все гладко выходит, все у тебя получается! Ну ничего, вот откроется какая-нибудь потайная дверца, посмотрим тогда, на чьей стороне закон!»
– В таком случае я намерен подать прошение об изменении меры пресечения на данный момент времени. Подписка о невыезде.
– О! – добродушно протянул Спирин, и это взбесило Гордеева еще больше. – Да вы, я вижу, серьезно настроены! Ну что ж, намерены так намерены. Я что, вас переубеждать буду?! Только это, видите ли, тоже не ко мне. Это все суд решает. Договаривайтесь с судом, любезнейший.
Бессильная злоба охватила Гордеева. Он молча поднялся и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
Спирин самодовольно потер руки, сел и снова погрузился в состояние нирваны. Дождь, правда, к этому времени уже перестал.
– Падаль он, этот Спирин, – заметил Кравцов.
– А то я не понял! – ответил ему Гордеев.
Они сидели в гостиной дома Кравцова, целью их встречи был конечно же поиск путей освобождения Лиды из тюрьмы.
– Ну а что делать. Придется через суд. Кто там у вас председатель облсуда?
– Топорков, – мрачно ответил Кравцов. – Еще одна падаль.
– Ну а кто там не падаль? Все они... Змеиный клубок.
– Точно. Но если ты пойдешь к Топоркову, навряд ли что-то изменится.
– А что ты предлагаешь?
– Я предлагаю в обход Топоркова идти. У меня есть связи, у меня есть деньги...
– Наслышан, наслышан!
– Ну вот. Мы попытаемся добиться своими силами... И изменим меру пресечения.
– Ой, у тебя так все просто!
– Ну а чего тут сложного-то?
– У тебя есть свои судьи?
– Да, есть.
– Тогда это меняет дело. Возможно, у нас еще все получится.
– Выпить хочешь? – спросил Кравцов.
– Вообще-то не мешало бы.
– Ну давай выпьем!
– Давай. А что у тебя есть?
– А чего захочешь, то и будем есть!
– Пить, ты хотел сказать.
– И пить и есть.
Через несколько минут все было готово. Стол богача-холостяка: море дорогой выпивки, икра, ветчина, только что приготовленный шашлык и лаваш.
– Ну что, давай за нашу победу, – сказал Кравцов.
Они чокнулись и залпом выпили по стопке виски.
– Фу, – поморщился Гордеев. – Никогда не любил эту гадость. Уж лучше водки хряпнуть.
– Это потому что виски надо с содовой водой или, в крайнем случае, кока-колой разбавлять.
– Да я знаю. Просто не люблю все эти коктейли. Фигня одна.
– Хочешь водки? Будет тебе водка.
Через несколько минут на столе стояла бутылка водки.
