Зайцев постучал в дверь, она тут же открылась, и два дюжих охранника увели заключенного.
«Кем бы мог быть этот Байдуков? И этот Веселовский? И что они значат во всей этой истории?» – думал Юрий, стоя на улице возле здания тюрьмы. Затем достал телефон и быстро набрал номер Кравцова.
– Привет. Это Гордеев.
– Здорово. Что нового? – ответил голос Сергея.
– Только что вышел из тюрьмы...
– Звучит оптимистично, – рассмеялся Кравцов.
– Ну да. Я имею в виду, что только что встречался с Зайцевым.
– Да ну? Узнал что-нибудь полезное для нас?
– Пока не могу точно сказать. Ты случайно не знаешь, кто такой Веселовский?
– Честно говоря, что-то знакомое, – задумался Кравцов. – Но вспомнить не могу.
– Ясно, следующий вопрос. А кто такой Байдуков, ты знаешь?
– Конечно. Он начальник андреевского РУБОПа.
– Такая же сволочь, как и все остальные?
– Нет, хороший мужик. Порядочный. Кстати, самый близкий друг Зайцева. Они вместе в Афгане воевали. Рассказывали даже, что несколько раз друг друга от смерти спасали, из-под пуль вытаскивали. Зайцев Байдукова однажды в одиночку от троих боевиков отбил, когда того во время боя ранило, он сознание потерял. А наши отступили и забыли про него. А потом, после боя, его боевики нашли, тут бы ему и конец, да Зайцев вернулся. Представляешь, один троих уложил за друга. Но Байдуков тоже в долгу не остался, в другой раз он Зайцева с тяжелейшим ранением несколько суток из окружения вытаскивал. Зайцев, говорят, даже застрелиться хотел, чтобы друг уйти мог спокойно. Байдуков еле успел пистолет вырвать.
– Вот как? – поразился Гордеев. – А где этого Байдукова найти можно?
– Пиши адрес, – Кравцов продиктовал ничего Юрию не говорящее название улицы и номер дома. – Там центральное здание РУБОПа. Найдешь, или подъехать за тобой?
– Найду. Спасибо. Ну, до связи.
Вскоре такси привезло Гордеева по указанному Кравцовым адресу, он расплатился, вышел из машины и направился к центральному входу. Его тут же тормознули на проходной.
– Вы куда?
– Мне нужно к Байдукову.
– Пропуск есть?
– Нет у меня пропуска.
– В журнале посещений записаны?
– Нет.
– Тогда обратно. Договариваться нужно заранее.
– Слушай, – сказал Гордеев. – Ты ведь ему позвонить можешь?
– Теоретически могу, – отозвался охранник.
– Так вот, сделай это практически и передай, что пришел адвокат Зайцева, хочет поговорить по поводу его дела.
Через пять минут сам Байдуков спустился за Юрием. Гордеев увидел высокого статного человека с погонами генерал-майора и почему-то сразу понял, что это и есть Байдуков, чем-то неуловимым он напоминал Зайцева.
Мужчины поздоровались и поднялись в кабинет Байдукова.
– Ну, чем могу быть полезен? – начал хозяин.
– Видите ли, я недавно был в тюрьме, навещал Евгения Павловича, и он написал мне вашу фамилию. Я подумал, что вы можете что-то рассказать. Потому что история крайне странная, я никак не могу найти концов.
– Это все, разумеется, из-за выборов. Город и область давным-давно полностью куплены и поделены. По закону здесь уже ничего не решается. Все кругом повязаны и прекрасно сосуществуют в такой обстановке. У них только две кости в горле стоят – это Женька и я. Меня постоянно пытаются сместить. Страшно сказать, но у меня за последние два года четыре заместителя сменились. Да не просто так, они все умирают, понимаете? Меня пытаются опорочить, но пока не получается, у меня такая репутация, что ее испортить сложно. Хотя эта свора ни перед чем не остановится.
А Женька им тоже много крови попортил. Он собирал материалы против всей этой компании. О взяточничестве, о нарушении законодательства, об их махинациях с выборами. Он, например, раскопал, что Батурин, есть у нас тут такой деятель, у которого затмение мозгов от больших денег произошло, незаконно финансировал избирательную кампанию Ершова. А это ведь дело серьезное, если до суда дойдет, то вовек они потом не отмоются.
– А как же они могли узнать об этой работе Евгения Павловича? Не думаю, что он кому-то кроме вас об этом рассказывал, – поинтересовался Гордеев.
– Да что вы, Юрий. В этом городе на юге чихнешь, на севере «будь здоров» крикнут. Тут шпионов и стукачей больше, чем нормальных жителей. А то, что они про Женькин компромат знали, я не сомневаюсь.
– Почему вы так в этом уверены?
– Дело в том, что отчасти я виноват, что Женьку посадили. Так как это я надавил на следствие и заставил закрыть дело о самоубийстве девочки и завести новое об убийстве. И оказал тем самым медвежью услугу, но я же не знал, что они так дело повернут! А они взяли – и сразу Женьку за решетку упекли. А это о чем говорит? Это говорит о том, что они его страшно боялись и, воспользовавшись случаем, тут же постарались избавиться от него. То есть знали они прекрасно о тех материалах, что Женя собирал. Это же ежу понятно, что Зайцев не виновен.
– Знаете, – перебил Гордеев пылкую речь генерала. – Мне кажется, что отец девочки тоже был в курсе, что убийца его дочери не Зайцев.
– Почему вы так считаете? – насторожился Байдуков.
– Во-первых, Маковский погиб при загадочных обстоятельствах. Его сбила машина, а обвинили в этом мою знакомую. Могу дать голову на отсечение, что она не виновата. Во-вторых, я видел его перед смертью. Это был человек, который не испытывал ненависти к Зайцеву. Он был страшно подавлен, но не пытался мстить вашему другу, не требовал расправы над ним. Странное поведение для отца, если предположить, что он считал убийцей Евгения Павловича, не правда ли? И наконец, в-третьих, жена Маковского отдала мне странную фотографию – на ней изображен Ершов, а лицо его изрешечено пулями. Маковский стрелял в фотографию! Вы чувствуете, сколько должно быть ненависти к человеку, чтобы поступить так! Поэтому я думаю, что у Маковского была какая-то информация. Он что-то знал. Может, существует какой-то свидетель, может, еще что-нибудь, это нужно непременно раскопать. Только тайно, чтобы ни одна живая душа, кроме нас с вами, об этом не знала. Иначе все старания пойдут прахом.
– Вы мне это объясняете? – грустно улыбнулся Байдуков. – Но что же мы можем сделать? Единственный человек, который что-то знал – отец девочки, – погиб. Мы снова в тупике. Неужели Женя ничего больше не сказал, не просил мне передать?
– Ах, черт! – воскликнул Гордеев. – Забыл. Там же была еще одна фамилия.
Юрий вытащил клочок бумаги из кармана и протянул генералу.
– Веселовский, – прочитал тот. – Я, кажется, начинаю понимать.
– Поделитесь, – попросил Гордеев.
– Веселовский – мой бывший заместитель. Он мне никогда не нравился, но я взял его по принуждению. На меня очень сильно надавили. Но вскоре я его уволил, потому как узнал, что Веселовский занимается незаконной прослушкой. Причем всех и вся. У него были переговоры мэра, губернатора, прокурора, одним словом, всех, кто имеет какое-то отношение к власти. Кроме того, этот Веселовский имеет какое-то отношение к комиссии Государственной думы по выборам, а это тоже настораживающий факт.
– Неужели эта комиссия имеет какой-то вес? – удивился Гордеев.
– Еще какой. Это очень важное звено во всех выборах, с его помощью можно влиять на центральную избирательную комиссию. Когда я уволил Веселовского, он внезапно исчез, а вместе с ним и материалы прослушивания, и компромат, который собрал Женька.
– То есть он их попросту украл?
