мне относятся с „любовью“, я стараюсь отвечать взаимностью».
Кстати, в нескольких спортивных изданиях появилось сообщение, что Аль Халиди, обескураженный такими неуважительными проводами, занялся активными тренировками и в скором времени намеревается вернуться в большой футбол.
А Комаров стал звездой европейской светской хроники. По слухам, модный испанский кинорежиссер пригласил молодого спортсмена в свой новый фильм.
Между прочим, к истории в Саудовской Аравии. По окончании российского чемпионата Антон Комаров был признан «джентльменом года»: он не получил ни одной желтой карточки. А кроме того, его поведение на поле было отмечено очень незаурядным поступком. В ходе одной игры Комаров, оказавшись в штрафной площадке команды соперников, увидев, что вратарь почему-то вдруг рухнул на землю, скорчившись от боли, выбил мяч в аут, хотя находился в довольно выгодном положении. (Как выяснилось позже, у голкипера был приступ аппендицита.)
При вручении ему приза Комаров заявил во всеуслышание: «Конечно, надо развивать принципы fair play.[3] Это дело хорошее. Вот только нам рекомендовано пожимать друг другу руки перед игрой, но двадцати двум игрокам, их тренерам и трем арбитрам лучше бы это делать после матчей. Ведь перед игрой это так просто. Другое дело – после, когда есть взаимные претензии и недовольство!»
О личной жизни Комарова теперь постоянно ходило множество слухов – один нелепее другого, разумеется, желтая пресса не скупилась на досужие размышления, и в качестве его пассий не раз фигурировали молодые актрисы, спортсменки, супермодели и просто красавицы. Впрочем, никаких фактических подтверждений громких романов не последовало. Несколько вполне невинных фотографий – и это все, что смогли раздобыть папарацци.
А парень-то неглуп, подумал Денис, ознакомившись с досье, составленным Максом. Неглуп и, более того, очень даже себе на уме.
Денис рассматривал многочисленные фотографии.
Комаров забивает гол так, забивает эдак. В падении через себя и вытягиваясь в шпагате, со штрафного и после розыгрыша углового... Комаров на благотворительном вечере и на приеме у министра Госкомспорта, в редакции газеты «Футбол сегодня» и на чествовании вице-чемпионов России, в своем родном украинском городе и с участниками сборной мира... На последнем снимке Комаров стоял вполоборота, обнявшись с футболистом, на спине которого было написано «...chuk».
Это ведь похоже на окончание украинской фамилии, механически подумал Денис. Ну да, ведь за сборную мира играл же какой-то украинский футболист, было же сказано... Ладно, ерунда это, все равно я не болельщик, и мне до лампочки, что там за хохол за сборную мира играл. Вот вручение серебряных медалей «Буревестнику» гораздо интересней. Тут и в самом деле видно, что за столиком сидят только трое: тренер Рябов с супругой и Антон Комаров. Значит, Вероника не солгала и ничего не перепутала. Значит, Рябов говорил «...тебя ждут великие дела», когда рядом никого не было, и имел он в виду, возможно, как раз переход Комарова в другую команду. Вскоре после этого Комаров отказывается играть за «Буревестник», а Рябова убивают...
Как-то не вяжется одно с другим. Непоследовательно. Кто убивает Рябова? Разве только это инициатива самого Рыбака?!
Стоп-стоп-стоп, одернул себя Денис. Это уже чересчур. Зачем президенту клуба лишать жизни собственного тренера, с которым его команда столь удачно закончила сезон? Ведь Комаров не Рябову же, в самом деле, принадлежал... Хотя, хотя... Рябов был еще и вице-президентом клуба. Надо разобраться в нескольких вопросах, внести ясность, наконец.
Первое. Имел ли Рябов реальную власть, которая выражалась бы материально?
Второе. Каковы были отношения Рябова с Рыбаком? Возможно ли у Рыбака наличие мотивировки для устранения Рябова?
Зазвонил мобильный. Денис посмотрел на определитель номера: это был Макс:
– Дэн, все в порядке, получил почту?
– Да, спасибо, хорошо поработал, с меня пиво.
– Предпочитаю деньгами, – сообщил меркантильный Макс. – Слушай, я еще кое-что нашел. Так, пошустрил по своей инициативе западноевропейскую прессу за последние три месяца на предмет нашего Комарика. Кое-что любопытное есть. Так что я скидываю. Лови, через минуту будет.
Спустя минуту Денис действительно достал из и-мейла еще одно письмо, отосланное из офиса «Глории». Там была отсканирована испанская спортивная газета. Ниже Макс прилагал перевод. Умница!
Денис посмотрел на часы. Было начало двенадцатого. Самое время звонить Турецкому. Если он дома, то наверняка скандалит с женой по какому-нибудь идиотскому поводу, так что будет рад первому, кто его спасет. Домашний телефон, однако, не отвечал. Странно. Разве что все семейство Турецких отправилось в гости, и надолго. Или вообще куда-то уехало, скажем, на лыжах покататься. У государственных чиновников ведь теперь новое увлечение, теннис – это уже не модно. Денис набрал номер мобильного телефона, того из пяти, что предназначен для самого узкого круга посвященных. Ура, на этот раз ответили.
– Слушаю, – послышался недовольный голос госпожи Турецкой.
– Ирина Генриховна, это Денис Грязнов. Извините, бога ради, за столь позднее вторжение, но мне нужен Александр Борисович. Он есть?
Обычно милейшая Ирина Генриховна что-то недовольно пробурчала и передала трубку мужу. Из трубки раздавались самые разнообразные звуки, включая телевизор и вопли Ниночки, любимой дочери Турецкого.
Так они все-таки дома. Не иначе нарушаю семейную идиллию, с угрызениями совести подумал Денис. Иначе чего они домашний отключили.
– Турецкий на проводе! – радостно сообщил следователь Генпрокуратуры.
– Александр Борисович, я не вовремя? – осторожно осведомился Денис.
– Да что ты говоришь?! – почему-то поразился Турецкий. – Неужели?! Это чрезвычайное происшествие! Нужно принимать экстренные меры!
– Хм... я... я вас не понимаю, Сан Борисыч. Я хотел задать кой-какие вопросы по «Буревестнику» и вообще, но если сейчас неудобно...
– Ты дяде уже звонил? – в том же духе продолжал Турецкий. – Денис, это очень, очень, важно... Знаешь, пожалуй, не будем медлить, я срочно выезжаю к тебе. Жди!
И в трубке раздались короткие гудки.
Денис почесал затылок.
Турецкий приехал не один, а с бутылкой коньяка «Московский». Водружая ее на стол, он веско обронил:
– Дяде только своему не говори, что я это пью – уважать перестанет. – И заключил Дениса в объятия: – Ты меня спас, старик! Если бы не твой звонок, меня бы четвертовали.
– Счастливая супружеская жизнь? – посочувствовал холостой сыщик.
– Она, родимая, – весело подтвердил Турецкий, открывая бутылку. – У тебя есть коньячные бокалы?
– Вроде были. – Денис полез в шкаф. – А почему дяде не говорить?
– Он «Московский» не жалует. Говорит – плебейский напиток.
– А мы кто? – осведомился Денис. – Патриции, что ли?
– Тоже верно. Ну что там у тебя в холодильнике? – осведомился Турецкий. – А ты знаешь, как правильно наливать коньяк в коньячные же бокалы? Когда пьешь из стакана, кружки, рюмки, да хоть из бутылки, это не имеет ни малейшего смысла – глуши на здоровье. Но! Если только ты осмеливаешься пить коньяк из коньячных же бокалов... О! Тут на тебя ложится совсем иная ответственность! Количество коньяка должно быть таково, что если положить бокал набок, из него ничего не выльется. – Турецкий
