его согнутый локоть.
– Это будет замечательно, – заверила ее Джулия. В ее голосе слышалось нетерпеливое предчувствие. – Мне просто не верится. Итальянское собрание, ваша светлость.
Вид у герцогини был растерянный.
– Но я не знаю, куда идти. Спросите у него.
Джулия огляделась и нежно погладила старуху по руке. Рафаэль проскользнул между нею и герцогиней и предложил девушке свободную руку.
– Мисс Броуди, окажите мне честь.
Ее охватило смятение. Он не мог не понимать, что ведет себя с непростительной дерзостью. И она это понимала. Джулия отвела глаза, словно выискивая кого-то, кто объяснил бы ей, что делать с этой загадкой. Но Стратфорд уже увлек ее сестру – вихрь голубых юбок и развевающихся белокурых локонов.
Рафаэлю хотелось, чтобы она согласилась.
– Конечно, – промямлила в конце концов Джулия.
Ее рука в перчатке легко легла на его локоть. Он остро ощутил это легчайшее прикосновение, когда они направились к первой стене с живописью.
Герцогиня огляделась и прищурилась.
– Ах, это старый дом Берлингтона. Я часто бывала здесь девушкой. – Лицо у нее погрустнело. – Да, то было чудное время.
– Теперь здесь музей, – довольно громко проговорила Джулия. – Здесь уже многие годы никто не живет. Берлингтона уже нет.
– Шампанского нет? – переспросила герцогиня смущенно. – Здесь подают шампанское? Нет, я не буду его пить. От него я засыпаю.
– Мы пришли сюда смотреть картины, ваша светлость, – напомнила ей Джулия. – Пойдемте. Сюда.
Когда Рафаэль понял, что дама плохо слышит, он чуть было не расхохотался во весь голос. Воистину судьба на его стороне! Во-первых, мисс Джулия Броуди оказалась девушкой необычайно привлекательной – особенно сегодня, когда ее волосы цвета бледной меди прямо-таки пылают при свете солнца, а от ее потрясающего цвета лица просто пышет энергией. А кроме того, дама, сопровождающая девушек, оказалась глухой, вероятно, даже полубезумной старой матроной, которую он очаровал так легко, словно это была шестнадцатилетняя барышня, только что покинувшая детскую.
Он подвел их к первой картине. Это была «Весна».
– Вы любите Боттичелли, ваша светлость? – спросил он. Герцогиня наморщила нос:
– Нет, итальянская кухня мне не нравится.
– Да, – сказал Рафаэль, кивая с умным видом. – Я бы сказал – они слишком увлекаются помидорами.
– И они, и французы очень уж увлекаются чесноком, – отозвалась герцогиня с решительным кивком.
Рафаэль бросил на Джулию понимающий взгляд и усмехнулся.
– А кто все эти люди? – поинтересовалась герцогиня, щурясь на произведение искусства.
– Это Венера, – указала Джулия на центральную фигуру. – Видите, как она главенствует над всеми? А вот это Весна, она разбрасывает цветы. И Флора, которую преследует противный Зефир. – Ее волнение возросло, когда она взглянула на следующую фигуру. – А это возлюбленный Венеры, Марс, он не обращает на нее никакого внимания! А вот Грации, они танцуют, став в круг. – Она подошла к картине ближе, рассматривая двух из трех сестер, изображенных смотрящими друг на друга с серьезным и таинственным видом. – Лица у Боттичелли необычайно красивы. Видите, как он уловил спокойствие и таинственность.
Джулия посмотрела на Рафаэля и тут же отвела взгляд.
– Как чудесно вы анализируете, – сказал он. – Вы согласны, ваша светлость?
Герцогиня снова смешалась и стала внимательнее вглядываться в картину.
Рафаэль наклонился к ее уху:
– Если хотите, можете отдохнуть вон там, пока мы будем осматривать выставку.
Он подвел герцогиню к диванчику и бросил многозначительный взгляд на Стратфорда, чтобы заставить того повести Лору совсем не в том направлении, куда они шли.
И оставить его наедине с Джулией.
Удобно устроив герцогиню на мягком диванчике, он вернулся к девушке, и они снова пошли по залу. Она держалась скованно, но Рафаэль чувствовал ее волнение.
– А что вы думаете о флорентийских художниках, мисс Броуди? – вежливо осведомился он.
– Их работы, разумеется, великолепны.
Они перешли к следующему ряду картин и остановились.
– Я один раз ездила в Италию с отцом. Рафаэль незаметно придвинулся к ней.
– Похоже, вам известно об итальянском искусстве куда больше, чем туристу-верхогляду. Вы очень проницательны, мисс Броуди.
Как и следовало ожидать, Джулия сделала то, что делают все хорошо воспитанные леди, услышав смелый комплимент, – переменила тему разговора.
