– Что подумают слуги, если ты не займешь комнату хозяйки дома? Ладно, со временем это будет казаться не таким странным. Ты же не можешь занять свою старую комнату на чердаке?
Стоя у порога, Роман напряженно смотрел, когда Триста переходила от резного кресла к окну с роскошными малиновыми шторами и к дубовым сундукам, обильно украшенным резьбой. Было видно, что вся эта древность Тристе не нравится.
– Ты привыкнешь к этому, – произнес он неуверенно. – В конце концов, мы приходили сюда разгонять привидения. Помнишь?
Она повернула голову:
– Не помню.
Он невидящим взглядом смотрел куда-то прямо перед собой.
Триста подумала, что в этом помещении она вряд ли сможет по-настояшему расслабиться. Тем не менее она должна находиться здесь. Дело было не в слугах или соседях – им было все равно, где она живет. Но раз Роман хочет подчеркнуть, что она хозяйка дома, его желанию следует уступить.
К тому же в комнате вполне можно жить. Пусть она вызывала неприятные воспоминания, но со временем к ней придется привыкнуть.
– Теперь я тебя покину, – сказал Роман. – Желаю приятного вечера.
Триста была поражена и не могла скрыть удивления. Она полагала, что он захочет остаться с ней в этот вечер. Все время после свадьбы он был очень внимателен и казался влюбленным. Хотя их отношения еще не определились, кровать была средством разрешения проблем. Только сейчас Триста поняла, что ждала его с того времени, как ей показали эту комнату. Ждала неистово, чтобы заглушить кипящие в ней чувства.
– Очень хорошо, – негромко ответила она каким-то чужим голосом.
Отступив назад, он закрыл дверь, оставшись в коридоре.
Ей захотелось окликнуть его, но не хватило смелости.
Когда она осталась в комнате одна, на нее вдруг нахлынули воспоминания. Она видела в дымке прошлого леди Эйлсгарт, свою мать, себя. Когда она появилась в этом доме ребенком, для нее Уайтторн стал благословенным убежищем, защитой от мира, где презирают незаконнорожденных детей. Однако этот особняк домом для нее не стал.
И вот она снова здесь. Найдет ли она наконец здесь свой дом?
Несмотря на прошедшие годы и множество изменений в ее жизни, она по-прежнему чувствовала себя здесь чужой.
Лорд Шарбонно сидел с торжествующим видом и самодовольством на лице. Леди Мэй со сдержанной улыбкой заметила блеск в его глазах, как у кота, который только что съел канарейку.
Как правило, она не доверяла мужчинам. Чтобы прийти к этому, ей пришлось получить несколько горьких уроков.
Тем не менее она не стала ненавидеть мужчин. Их компанию она даже любила. Мужчины очень забавны... в некотором смысле. Через пятнадцать лет, после того как она овдовела, один из них смог прервать ее отшельничество.
Роберт буквально открыл для нее мир, о котором она не подозревала. Связь с ним должна была бы стать ни к чему не обязывающей интрижкой. Однако...
Однако у него было прошлое, с привидениями и со скелетами в шкафу. Что-то говорило, что они рано или поздно заявят о себе.
– Дорогая леди Мэй, – обратился к ней Шарбонно. Он так радостно посмотрел на нее, что ее мимолетная тревога разом улетучилась. – Вы совершенно восхитительны. Это платье просто великолепно. В нем вы словно светитесь.
– Вы преувеличиваете. Это очень простое платьице.
Они рассмеялись, довольные шуткой, поскольку ни один из нарядов, которые она носила, нельзя было назвать платьицем. Шарбонно откинулся на спинку кресла.
– Хочу поблагодарить вас за приглашение на чай.
– В вашем письме было упоминание, что у вас есть несколько очень интересных новостей – просто замечательных, как вы выразились. Я не могла сдержать любопытства. – Она чуть нахмурилась. – Вы наверняка знали, что это так и будет. К тому же я не видела вас очень долго и решила, что нам надо встретиться, чтобы поделиться новостями.
– Да. Точно так подумал и я. Вы были... очень заняты. – В его голосе ясно читалась горечь.
У Шарбонно была какая-то важная новость, но он не хотел делиться ею сразу, видимо, желая насладиться своей важностью. Когда служанка принесла поднос, Мэй разлила чай, изображая, что очень занята этой процедурой. Шарбонно был особенно рад рассказать ей потрясающую новость о том, что сын леди Мастерсон бежал с дочкой викария.
– Конечно, она весьма преуспела в умении, как сделать мужчину своей игрушкой. – Он поднял брови, и Мэй понимающе рассмеялась. – Впрочем, кто его будет осуждать? Да, дорогая, а вы слышали, что лорд и леди Бекинсдейл обручили свою семнадцатилетнюю дочь Ларису со старым герцогом Хенли?
– С этим старым развратником!
– Да, просто позор. Я мог бы пожалеть эту чертовку, но она пошла сама, желая стать герцогиней. – Произнеся это, Шарбонно вонзил зубы в середину глазированного пирожного.
– Конечно, когда выходишь за кого-то, кто много старше, это может сулить выгоду, если рассчитывать на то, что скоро станешь вдовой. Это имеет свои преимущества. Не говоря уж о том, что она будет герцогиней и получит большое состояние. Возможно, эта девушка не так глупа.
