– Черта с два, слаба, – бросила она ему. – Я бы этого не сказала, когда проснулась утром.
У него хватило наглости без стеснения ухмыльнуться.
– Вообще-то по утрам я бываю на высоте, – скромно объяснил он. – Может, в тот момент я предвкушал во сне… Ведь, отоспавшись, я собирался заняться любовью с моим благоухающим, одетым в атлас подарком. Я был очень разочарован, узнав, что это игра моего похотливого воображения.
– Вы просто отвратительны! – задохнулась от злости Ванесса, захваченная вихрем противоречивых чувств – облегчения, смущения, запретного восторга…
– Я мужчина!
– Вы извращенец!
– Я был бы извращенцем, если бы привел вас сюда и стал заниматься с вами любовью, не сказав, что мы впервые будем вместе. Было бы плохо для нас обоих, когда бы стало ясно, что вы все еще девственница…
– Я уже любила! – с вызовом выпалила Ванесса.
– Хорошо. Тогда мне незачем беспокоиться, что я могу сделать вам больно…
Она содрогнулась от вспыхнувшего мучительного воспоминания, обхватив себя руками и невольно съежившись. Увидев это выдавшее ее движение, Бенедикт прищурился и сжал губы.
– У вас не хватит нахальства думать, что я допущу… – Ванесса смолкла, когда он придвинулся ближе и мягко заговорил.
– Не допустить, Ванесса, а сознательно участвовать, как взрослая и зрелая женщина. Ничего не изменилось. Ведь вы позволили мне зайти так далеко…
– Нет, не позволила, мне просто было любопытно.
– Вам любопытно до сих пор. Вы хотите, чтобы я доказал вам это? По крайней мере, я с вами честен. Не то что вы…
– Что вы имеете в виду?
– Ваше негодование из-за того, что я вам сделал или не сделал. Может, на самом деле это маска, скрывающая ваше собственное чувство вины? Разве вам не доставляло удовольствия с тайным волнением и радостью представить, с какой полной свободой мы, должно быть, занимались любовью?.. Ведь ни один из нас был не в состоянии испытывать стеснение или сдержанность. Разве вы не испытали легкого возбуждения, когда проснулись и обнаружили меня рядом с собой?
Ванесса еще сильнее съежилась.
– Я была в шоке…
– Конечно, вы были шокированы. Но вот вы проснулись, полуобнаженная, в объятиях спящего обнаженного мужчины с возбужденной плотью, совершенно уязвимого – ведь вы могли сделать с ним что угодно. Вы испытали любопытство, не так ли, Ванесса? Вам не пришло в голову, что это может оказаться изнасилованием, потому что подсознательно вы даже тогда доверяли мне. Поэтому вы не закричали. А стали смотреть на меня. Вы смотрели на мое тело. Вы дотрагивались до меня? Вам хотелось ко мне прикоснуться? Я бы хотел, чтоб вы притронулись. Мне бы понравилось, если бы меня разбудили таким образом, понравилось, как ничто другое…
Ванесса не могла больше смотреть на него и повернулась спиной, пытаясь вновь обрести присутствие духа.
– Я…
– Потому что я вас трогал, Ванесса, – признался он с каким-то оглушительным прямодушием, подходя к ней сзади. – Когда я улегся в постель рядом с вами, я ласкал вас, пока меня не сморил сон, – вашу длинную великолепную спину и особенно эту прекрасную округлую попку. – Его руки обвились вокруг нее, нежно прижав к бокам ее руки и удерживая их в таком положении, а его голос звучал где-то в ее волосах. – Было просто невозможно удержаться… такая теплая под этой тонкой сорочкой, как восхитительный мягкий персик, так бы и укусил его… Вы лежали ничком, поэтому я не мог погладить ваши груди, но я знал, что они, должно быть, полные и спелые – ведь сорочка была свободного покроя и сползла, и сбоку было видно, как они прижались к постели. Я заснул, думая, как переверну вас на спину и возьму их в руки, попробую на вкус соски, увижу, большие они или маленькие, вишнево-розовые или…
– Прекратите! – слабо вскричала она, но было слишком поздно.
– Я вас возбуждаю, Ванесса? – Он слегка провел ладонями по ее рукам вверх и вниз, потом неожиданно повернул к себе лицом и почувствовал глубокое удовлетворение, увидев разгоряченные щеки, растерянные глаза, полную нижнюю губку, которую он так сладострастно покусывал, теперь закушенную ее собственными зубами.
Он прикоснулся к ниспадающим на плечи волосам с нежностью, от которой у нее защипало в глазах.
– Не беспокойтесь. Я не буду принуждать вас делать что-то, чего вы не хотите. Во всяком случае, не сегодня. Не буду также и торопить, но и не дам вам сдерживать свои, да и мои, чувства. Я честно предупреждаю, что собираюсь воплотить в реальность свои мечты о вас.
8
Ванесса подняла голову, позволив сильному ветру разметать по плечам слабо заколотые волосы. Она глубже засунула озябшие руки в карманы жакета и пошла вдоль по берегу, осторожно ступая спортивными ботинками на толстой подошве, стараясь не поскользнуться на каменных россыпях.
В отличие от белых песчаных пляжей на восточном побережье Коромандела западное побережье по большей части представляло собой узкие полоски усыпанного камнями темного песка, фестонами окаймлявшие мыс за мысом, где в полосе прибоя обломки скал, обросшие мидиями и устрицами, сменялись мелкой галькой или валунами, перевернув которые можно было обнаружить колонии поспешно удирающих крабов. Выше полосы прибоя, среди больших куч гладко отполированных камней и гальки самых разнообразных оттенков, лежал побелевший плавник и жесткие коричневые морские водоросли.
Ванесса вздрогнула от резкого вскрика, но это была всего лишь чайка, кружившая над мелководьем, коричневым от взбаламученного песка. Завидуя ее свободе, Ванесса следила, как та парит на ветру в бледно-сером небе. Временами ей так хотелось улететь и забыть все свои проблемы. Но это было невыполнимо, потому что летать она не могла, а самая большая проблема была в ней самой, и избавиться от нее было невозможно.
Она повернулась, чтобы пойти назад, и застыла с гулко бьющимся сердцем.
Нет, самая большая ее проблема была перед ней: не спеша прогуливаясь между скалами, Бенедикт шел с таким видом, как будто имел такое же, как и она, право находиться здесь.
Подождав, когда он подойдет поближе, Ванесса напряженно спросила:
– Что вы здесь делаете?
Бенедикт пожал плечами и остановился, стоя среди камней по другую сторону небольшой заводи. Его черная кожаная куртка распахнулась, приоткрыв кремовый свитер.
– Гуляю.
Ванесса фыркнула.
– Вы никогда не гуляете.
– Только потому, что обычно здесь долго не задерживаюсь, а так я каждый день плаваю. Чтобы не растолстеть, я решил выйти и немного побродить.
Она презрительным взглядом обвела его худощавую фигуру.
– Не думаю, что вам нужно об этом беспокоиться.
– Благодарю вас.
– Это не комплимент, а констатация факта, – раздраженно произнесла Ванесса.
– Все равно, благодарю. Вы и сами в хорошей форме.
Он смотрел на ее длинные ноги в джинсах. Она держала джинсы в багажнике машины вместе с курткой-паркой и парой старых спортивных ботинок. Уезжая сюда, она даже не стала переодеваться, а просто захватила с собой вязаный жакет и умчалась. Теперь, когда ее аккуратное темно-синее форменное платье лежало на заднем сиденье в машине, она почувствовала себя ужасно беззащитной.
Ванесса откинула со лба растрепавшиеся на ветру волосы, пытаясь заправить выбившиеся пряди под шарф, завязанный сзади узлом.
– Вы шли за мной? – резко спросила она.
