их величина, я бы подумал, что это дарфарские тарбены. Но те… — он показал на пальцах величину размером с ладонь Конана, — нет, это ерунда.
Сунт-Аграм покинул гостей, предоставив их попечительству двух слуг, которые не только наливали бокалы с верхом, но и подносили им блюда, полные лакомств. Токан, слывший известным гурманом, когда за угощение платил кто-то другой, ел, причмокивая, и даже обходил вниманием свой бокал. Он подтянул к себе серебряное блюдо, на котором лежали тоненько нарезанные кусочки сырой рыбы тилако, и не замечал ничего вокруг.
Чародей тихо закрыл за собой дверь и собрался с силами, чтобы взять себя в руки. С побагровевшим лицом он затолкнул Хинневара в соседнюю комнату.
Там он захлопнул за собой дверь, потом скрестил и особым жестом сплел пальцы. Этим он создал чары, которые должны были помешать любому вне этой комнаты услышать их разговор.
Только потом он взорвался:
— Ах ты, аидаягаяор паршивый, — орал он на несчастного помощника. — Я приказал тебе положить туда только один меч. Откуда там взялись четыре меча?!
Вытащив острый кинжал, Сунт-Аграм взмахнул им перед носом Хинневара.
— Я тебя убью, — орал он вне себя от ярости.
— Теперь, когда ставки сделаны, я не могу ничего изменить! Ах ты, форусакос…
— Я их туда не клал, — бормотал ужасе Хинневар, — я их не клал…
— Как это так, не клал, — заходился криком Сунт-Аграм, и его зеленые глаза метали молнии.
— А кто же их положил, если туда имел доступ только ты?
— … я не клал, — помощник упал на колени, склонив голову.
Чародей выпустил из рук кинжал, который, упав плашмя на пол, зазвенел. Он вытянул в сторону помощника обе руки и стал скороговоркой бормотать заклинание. Тот поднял руки вверх и открыл рот. Между мужчинами начали пролетать зеленоватые молнии, а Хинневар начал медленно превращаться в неподвижную статую. На его лице застыло выражение непередаваемого ужаса. Он был бессилен против своего господина.
Сунт-Аграм закончил произносить заклинание и, уже совершенно успокоившись, повернулся к двери. Он еще бросил через плечо своему помощнику:
— В таком виде ты здесь останешься еще долго. По крайней мере перестанешь причинять неприятности!
Чародей покидал комнату с громким смехом, который, однако, был проявлением не веселья, а освобождения от той ярости, которая охватывала его еще пару минут назад.
Глава VIII
'Битва в ночи'
Твари некоторое время сидели неподвижно, наблюдая за появившимися людьми. Они, судя по всему, размышляли о том, кто же теперь, собственно говоря, их враг. После чего они длинными, стремительными прыжками бросились к трем мужчинам.
Быстро сумел среагировать только Конан, выставивший перед собой меч. Йиршанна и его учитель остолбенели, разглядывая несущихся на них зверей.
— Кром побери, — восхищенно выдохнул Конан, — вот это скорость.
Первый зверь хотел напасть на Конана еще в прыжке, но киммериец мгновенно нагнулся и дал ему пролететь над собой. Он только приподнял клинок выставленного вперед меча. Раздался неприятный звук распарываемого тела и ужасное завывание. Однако уже мертвый зверь продолжил свой полет и в тот момент, когда его длинные задние лапы пролетали мимо Конана, они судорожно ударили по воздуху. Одна лапа задела киммерийца. Это был удар такой силы, что согнувшийся Конан не по своей воле сделал несколько кувырков, от которых меч выпал у пего из рук.
Как только его движение прекратилось, он вскочил на ноги, ища глазами потерянное оружие. К счастью, оно лежало в двух шагах от него. Он прыгнул к нему, как раненый тигр.
Возглас за спиной заставил его молниеносно обернуться. Принц и старик мужественно сопротивлялись атаке второго зверя. Он не повторил ошибки первого, и теперь было ясно, насколько это опасный противник.
У старика из разорванного плеча текла кровь. Хотя он мужественно махал мечом, но это были скорее хаотичные, а не целенаправленные движения. Йиршанна достиг больших успехов.
В полосатом боку зверя зияла широкая рана, однако незаметно было, чтобы из-за нее тот уменьшил ярость и скорость. Его круглые уши были прижаты к черепу, он издавал свистящие звуки.
Потрясенный, Конан бросился на помощь принцу. Зверь слегка отступил, но при этом движении еще успел лапой отбросить меч принца и укусить его в плечо.
Его атака была направлена на шею, но принц в последнее мгновение успел отвернуться, так что огромные зубы зверя вонзились в менее опасное место. Из разорванного плеча рекой хлынула кровь.
Принц уронил меч, и тот упал на землю со звонким бряцанием. Конан успел заметить, что старик между тем упал и неподвижно лежит прямо между передними лапами зверя, который наступил на него. Раздался звук ломающихся костей, и зверь покачнулся. Конан, воспользовавшись этим, напал на него сбоку, и попытался проткнуть его в том месте, где, по его предположению, могло быть сердце. Тарбен заревел и повернулся к новому противнику. Он протянул к киммерийцу лапы, как будто хотел обнять его. Конан взмахнул мечом, и одна лапа зверя отлетела.
Поток крови, хлынувший из раны, ударил Конана прямо в грудь. Брызги разлетелись в разные стороны и несколько капель попало ему в глаза. Киммериец мгновенно стряхнул их и это было как раз вовремя.
Зубастая пасть надвигалась прямо на него. Он попробовал повторить свой трюк и пригнулся к полу. Пасть миновала его, но зверь налетел на него полной грудью. Конан упал на спину, но продолжал вонзать меч в зверя, который даже сейчас пытался занять позицию сверху, чтобы закончить бой.
— Йиршанна! — пронесся по комнате яростный рев.
Тарбен на мгновение застыл на месте, и этого Конану хватило, чтобы змеей выскользнуть из досягаемости его лап.
На затылок; 3веря опустился меч принца. Однако либо сила yдapa была слишком слабой, либо меч тупой, либо шейные мускулы зверя слишком твердыми, но только меч застрял в шее тарбена, поднявшегося на задние лапы. Вид окровавленного зверя с одной передней лапой и мечом, вонзившимся в шею, был ужасен. Оскаленные зубы говорили о том, что он не собирается сдаваться.
В этот момент Конан наконец занял нужную позицию и попьггался повторить движение принца Йиршанны. Его высокая фигура и гораздо большая сила позволили сделать почти невозможное.
Тарбен рухнул на 6рюхо
Но он все еще был жив. Хотя он поднимался медленно, но его налившиеся кровью глаза доказывали, что он будет сражаться до тех пор, пока в нем будет тлеть хотя бы искорка жизни. В этот момент Конан даже почувствовал нечто вроде уважения к зверю. Однако раздумывать об этом не было времени. Он снова бросился к чудовищу, и эта спешка чуть не подвела его. Он не заметил лежащего на полу старика и споткнулся об него. К счастью он не упал, устояв на ногах, но тем самым он дал зверю несколько мгновений для того чтобы прийти в себя и снова пойти в наступление.
Однако поскольку Конан на мгновение исчез из его ноля зрения, животное выбрало беззащитного принца, который опирался о стену тюрьмы, держась за разорванное плечо.
Зверь, качаясь, в немой ярости направился к нему. Тарбен уже хрипел от напряжения и двигался, как пьяный. В его шее все еще торчал вонзившийся меч принца, а из зияющих ран, нанесенных Йиршанной и Конаном, сплошным потоком хлестала кровь. Конан, подбежав к нему сзади, снова резко ударил рядом с застрявшим мечом принца.
Этого удара оказалось достаточно. Меч рассек мышцы и кости, и массивная голова упала к ногам принца.
