Я не знала то, что произошло бы, если бы я пропустила быстрый взгляд вампира, но я не была достаточно сильна, чтобы сдержать ее, не с болью.
Инстинкт был слишком силен, моя слишком слабая обороноспособность.
Я подавила ее, и она устала от того, чтобы быть оттесненым к глубокому, темному углу моей души.
Я была вампиром в течение почти двух месяцев, но сумел оградить себя в остатках человеческого.
Больше, вампир не кричал.
— Не борись с этим, — сказала Селина, с оттенком вуайеризма в ее голосе.
Боли было слишком много, ночь слишком долгой, мои запрещения слишком низки.
Я перестала бороться с ней.
Я позволила выйти.
Я позволила ей дышать.
Я освободила ее.
Она разрывалась через мою кровь, власть вампира, текущая через меня, и когда я не спускала своих глаз с Селины, захватила мои конечности, чтобы удержаться от шага назад от скачка, я чувствовала, что я разъединилась.
Я чувствовала ее движение в моем теле, протяжение и испытательные мускулов в теле — погружение в нее.
Мерит исчезла.
Морган исчез.
Мэллори исчезла.
Весь страх, боль, обида, терпящих неудачу друзей, любимых и учителей, разочарованных тех, о ком я должна заботится, разрушать отношения.
Дискомфорт знания, кем я действительно была, какую роль я, как предполагалось, играла в этом мире — все это исчезло.
На мгновение, на свое место, вакуум.
Неоспоримая привлекательность ничего, из-за отсутстви боли.
И затем, ощущения, которые я не знала, что ждала два месяца.
Мир ускорился, ворвался в музыку.
Ночь пела — голоса, автомобили, гравий, крик и смех.
Охота на животных, люди, болтающие, борющиеся, занимающиеся любовью.
Ворон полетел наверху.
Ночь пылала — лунный свет, приносящий все в более острое облегчение.
Мир был шумным — звуки и запахи, которые я очевидно пропустила за прошлые два месяца, чувства хищника.
Я смотрела на Селину, и она улыбнулась.
Усмехнувшись победно.
— Ты потеряла свое человеческое, — сказала она.
— Ты никогда не вернешь это.
И ты не сможешь защититься.
Ты знаешь, кто в этом виноват.
Я хотела оставаться тихой, ничего не говорить, но я услышала, что я ответила ей, спросил ее:
— Этан?
Единственный кивок, и, как будто ее задача была выполнена, Селина, приглдила ее рубашку, повернулась, и пошла в тень.
Тогда она ушла.
Мир выдохнул.
Я оглянулась и увидела, в нескольких ярдах, свечение в воротах Кадогана.
Он был там.
Я сделала шаги, ребра все еще кричали.
Я хотела, чтобы кто-то еще пострадал.
Я начала путь.
Мы двинулись, вампир и я, назад к Дому Кадоган.
В воротах охранники позволили мне пройти, но я могла услышать шепот, их разговор, сообщая обо мне вампирам внутри.
