Посередине помещения, на невысоком белом престоле, покрытом зеленым ковром, сидел молодой еще мужчина в белом жилете, в талии перехваченном красным платком. Длинные черные волосы были собраны в узел и обрамлены жемчужным ожерельем. Голову, руки и ноги украшали жемчужины и драгоценные камни. На шее — жемчужное ожерелье и тяжелая золотая цепь.
За спиной владыки стояли два раба с длинными опахалами из крупных перьев.
Махараджа жевал зеленый лист. Слева от него возвышался золотой сосуд, в который правитель сплевывал слюну. Айстис ужаснулся, увидев, что слюна — цвета крови!
— Это не кровь, — шепнул мне Мегастен. — Это сок бетеля, лист которого жует правитель туземцев…
От престола до самых дверей пол был устлан узорчатыми коврами, на которых стояли сосуды с яствами.
Махараджа кивнул Монию, приглашая подойти поближе, туда, где уже сидели его приближенные.
Начался пир… Как принято в этих краях, все ели молча. Если бы кто-нибудь заговорил, ему пришлось бы покинуть помещение.
После того как все насытились, владыка пригласил гостей в Скалистый дворец на концерт танцоров, музыкантов и певцов.
Небо, словно огромное покрывало из черного бархата, опустилось на островерхие пики гор. Казалось, будто оно стелется по карнизам скал, спускается в ущелье, отбрасывая на их дно еще более черные тени, чем те, что трепещут над пенящимися волнами, набегающими на песок побережья, еще горячий от поглощенных за день солнечных лучей. Из-за горизонта появилась луна. Она излучала белесо-синий свет и светила чуть ярче, чем крохотные звезды в глубине небосвода. Однако этого света хватало, чтобы фруктовый сад казался огромным. Он со всех сторон окружал высокие каменные строения в форме конуса, высотой в добрую сотню пядей, сверху украшенные шаром, похожим на головной убор с помпоном.
Подойдя поближе, гости убедились, что первое впечатление обманчиво. То, что им представлялось каменными строениями, оказалось сплошными скалами. Из розового, местами серовато-желтого песчаника умелые мастера высекли цветы, птиц, зверей и тысячи людей! Одни скульптуры были изображены в натуральную величину, другие увеличены в десять раз и более.
Большие и маленькие каменные люди стояли у подножия скал или поднимались на вершину по тропе, извивавшейся спиралью. В лунном свете они были видны отчетливо.
Еще больше яркости фигурам придавали сотни огней: в круглых глиняных сосудах горели пахучие масла. От мерцания огней каменные люди казались живыми…
Свет струился и изнутри скал. В самой большой скале, снизу до самого верха, было высечено помещение длиной примерно в сотню и шириной в пятьдесят пядей. Вместо крыши — ночное небо, усеянное звездами.
Стены этого внутреннего двора, поднимавшиеся на шестьдесят с лишним пядей, были украшены рисунками и скульптурами. Здесь были изображены воины с тяжелым оружием в руках и кружащиеся в стремительном танце женщины в набедренных повязках. Иногда попадались изображения полуженщин- полузмей, мышей и тигров с человеческими головами, обезьян, антилоп, кабанов, сказочных существ, летающих по воздуху.
Все они, казалось, направлялись к передней стене, где в полуовальной нише возвышался каменный престол, снизу поддерживаемый группой каменных людей и зверей.
На престоле, украшенном каменными цветами лотоса, скрестив ноги, опустив правую руку вниз, а левую положив на колени ладонью вверх, восседал каменный исполин с короной из сверкающего камня на голове. В лунном свете затейливо переливались лотосы, солнце, звезды, высеченные из драгоценных камней.
Престол и восседающего на нем исполина обвивали гирлянды из живых желтых цветов, озарял свет масляных фонарей.
Слева в скале восходящими террасами были высечены каменные скамьи. Первый ряд скамей был разукрашен особенно затейливо. В середине него также стоял престол, но не из камня, а из слоновой кости, усеянный сверкающими черными, зелеными, желтыми камнями, цветами из золота и серебра.
На престоле сидел махараджа в широком одеянии из тончайшего шелка, украшенном золотыми и серебряными звездами, в светящемся головном уборе, с которого свисали длинные синие перья.
Слева и справа от него восседали люди с бородами, окрашенными в красный и синий цвета. За их спинами — мужчины в роскошной одежде. За ними — женщины в одеяниях из тонких тканей разных цветов.
Люди, сидящие на скамьях, смотрели на возвышение напротив каменного престола и слушали грохот барабанов:
Тха, Тхоога-Тхака, Тхоохга.
Тхака Дига Дига Дига Дига Тхоонга.
Тха, Тхоохг-Тхака Тхоонга.
Тхака Дига Дига Дига Дига Тхом.
Тхака Тхака Дига Дига Тхака, Гали, Гина, Тхоме.
Тхака, Тхака Дига Дига, Тхака Гади Гади Тхоме…
Сорок музыкантов, держа в руках барабаны, напоминающие огромные арбузы со срезанными концами, беспрерывно играли — то все вместе, то аккомпанируя одному барабанщику:
Тха, Дхин-Тха-Джани, Тхака, Дхим, Дхим.
Тхака Тхака-Диги, Диги, Тхака, Тхари, Тхом…
Мелодия становилась все стремительнее. Она лилась, словно горная река, напоминая шум то ветра, то урагана.
Достигнув высшего накала, музыка умолкла. На мгновение воцарилась полная тишина. Было слышно, как в сосудах трепещет огонь.
Затем грянули аплодисменты.
Первым несколько раз хлопнул в ладоши человек, сидевший на престоле из слоновой кости.
Из-за престола выбежали несколько девушек, похожие на тех, что были запечатлены на настенных рисунках. На них были красные, оранжевые и зеленые набедренные повязки.
Они надели на шею главного барабанщика гирлянду из живых цветов. Сидящий на престоле, видимо довольный искусством его игры, подарил ему накидку. Барабанщик поклонился, коснувшись лбом мрамора, и вместе со своими товарищами скрылся за каменный престол.
Вместо них появилось несколько десятков мужчин и женщин в длинных белых одеждах. Они выстроились вдоль левой и правой стены. Вслед за ними вышли тридцать музыкантов и начали рассаживаться на белом покрывале, которое прислуживающие им девушки расстелили вдоль торцовой стены, невдалеке от каменного престола. У одних музыкантов были семиструнные вини — струнные инструменты, похожие на рабалы. Другие принесли с собой бамбуковые флейты — баукши, деревянные трубы — нагасварамы, небольшие барабаны — канджиры.
Как только музыканты уселись, люди в белом начали петь. Песня напоминала барабанный бой. Она тоже струилась над землей, взлетая ввысь, снова возвращалась. Казалось, мелодия порхала над скалами, ударялась о горы, задевала деревья.
Мегастен, сидевший рядом с Айстисом в первом ряду, недалеко от престола из слоновой кости, стал тихо переводить слова песни. Певцы и музыканты рассказывали о царевиче Манаме, который путешествовал через пустыни, воды, горы и леса, пока не добрался до могущественного владыки — махараджи. Живя в его владениях, он многому научился, женился на милой девушке-красавице, а сейчас с женой возвращается в свой край, снова едет через пустыни и леса…
Хор продолжал пение, а на сцену выбежали три танцора — двое мужчин и девушка в легкой яркой одежде. Лица их были покрыты краской разных цветов, на руках, ногах, пояснице, шее — множество украшений и серебряных колокольчиков, которые звенели в такт музыке.
