одной фазы, не пользуясь пергаментом или каменными счетами. Владеем музыкой, поэтому носим музыкальное имя. Двумя лунами ранее пришли верхом на старшем брате в Гибург Механический в поисках знаний и ответов на высшие вопросы. Стоит ли говорить, но на порог академии знаний пущены не были. Прозвали нас не более чем ученой обезьяной и велели убираться вон. Великое горе постигло нас, — старший брат Дро вспылил и раздавил рукой стража вместе с его ружьем и рыцарским снаряжением. Старший брат не любит плохих шуток.
Были мы схвачены без промедления и опущены в место, прозванное театром боя. Главный зеленый орк хотел пустить нас на тренировку своему кулаку, но старший брат силой обделен не был. Намял бока орку, чем прошел проверку театра и был назван великим воином.
Жили мы в уважении к силе старшего брата и мудрости младшего. Сытно кормились сушеным мясом из труб и живой дичью, бегающей в щелях стен. Но и там не удалось нам пожить спокойно — кипяток хлынул в подземелья и грозил сварить ученого Огра. Великая удача, ловкий старший брат забрался по огромному троллю на край ямы. И мы потеряли покой, но снова приобрели свободу.
Гномы провели нас к механическому чуду. Страшный зверь. Ах, грозная штука. Сильнее старшего брата! А сильнее его лишь тролль и огромные горы. Стало быть, механический слуга людей включается в этот список. Новые знания получил младший брат. Верно полагал он, что Гибург полон великолепных открытий для разума.
Спутники наши: орк, что хотел проверить силу большого брата, но получил по носу, два гнома и человек. «Человек слабый — будет пища на голодный день» — благостно думает младший Дро. Старший же напротив, — в человеке скрывается сила, не видная обычному глазу. Если надумаем бить, то только со спины, и сильным ударом, чтобы человек более не поднялся. И лучше бы поторопиться…
Старший брат — плохая память. Он считает человек тот самый — дьявольский лев с войны континентов. Злится Старший. Хорошо бы убить человека. Младший брат думает — старший ошибается, ведь он не может помнить того, чего не помнит маленький Дро, стало быть, старшему нужно забыть об этом. Неправильные факты в памяти уменьшают общий интеллектуальный потенциал — говорит брат, но больший из братьев настаивает на своем. Что вовсе необычно.
Гномы вопят песни. Локомотив шумит как дракон. Ученый Огр не доволен.
Гномы — демоны преисподней, бегают всюду, ворочая кочергой механические приборы. Нещадно лупят тонкий балансир, как будто он им болотная коряга, а не движущий принцип железного слуги. Дро Квинта наблюдает, он любопытен. Слуга не такой уж сложный, как кажется с первого взгляда. Закипает вода под крышкой большого котла и рвется наружу, толкая поршень. Дро Квинта мог бы построить подобное, имей он хороший материал.
Летят фазы сами собой.
Младший брат срисовывает устройство зверя, пользуясь спиной старшего, как пергаментом. «Мы точно соберем такой же, как только будет возможность» — утверждает он — «и железный путь для него будет не нужен. Мы соберем лучше чем этот».
А зверь шумит и преодолевает лигу за лигой, ворочая колесом. Гномы пьют свою гадость и предлагают старшему. Старшего тошнит в угольный карман от первой же кружки. Смеются над Дро Квинтой. Он не в обиде. Пускай смеются, карлики. Он посмеется, когда они покинут мир, отравленные этим ядом. Лучше уж исторгнуть желудок на пол, чем дух в небеса.
Едут они долго. Неделю может быть. Старший становится голодным и все больше посматривает на человека. Человек худой, но сытный, это все на севере знают. И орк тоже посматривает. Наверно от того, он так много ругается…
Человек бьет стены правым ударом — зряшные потери энергии. Глупо. «Уголь кончается» — говорят бородатые малыши — «И спиртяжка». Ученого Огра не обманешь: второе волнует их явно больше первого.
Железный зверь захотел есть ровно через сотню фаз после этого их предупреждения. Но кушать ему уже ничего не осталось. «Скормим ему человека?» — предложил старший, почесывая затылок.
Ну да, орешек вместо разума.
«Человек слишком плохо горит» — возражает младший — «Локомотив на нем и пару шагов не проедет».
— Чуток не доехали, Господа, — проворчал Ферит Кружка, — говорил же: наберем на перроне побольше угля. Силы горной! Так нет же, погнали бедных гномов, быстрей мол, ну вот и хули? Быстрей получилось? Тьху!
Паровоз системы Геттинга встал у западного ущелья. Граница зимы недалеко, но и ее нужно преодолеть. Секущий падающий лед с небес, словно арбалетные стрелы, без хорошего шлема разбивает черепа в кровь. И все это в чернеющей темноте великих вьюжных туч четвертого полюса.
— Гррх! Дойдем, червяки! Прикроем башку и дойдем! — оптимизм Ро-Гхрака поражал воображение.
— Отнюдь, зеленый, — равнодушно заметил Оциус. — После первой зимней недели Вьюги, наступает неделя Града. Слышишь, как стучит? То-то и оно, — многозначительно постучал он мечом в пол,
— Неделю переждать здесь придется, — лицо его накрыло задумчивостью, — И сдается мне, надобно разнообразить чем-то обеденный рацион, м?.. Не об этом ли думаете, дорогие спутники?
Внутренности железного слуги стянуло тягостным молчанием, будто киселем, нарушаемым лишь звучным боем града о крышу.
Лицо орка расплылось в улыбке. Довольной ли, или угрожающей, определить трудно. Улыбка на лице орка всегда не к добру. Он нарушил тишину первым:
— Гррх! Думаю человеческая тушка, то что нужно, грр, братья?
— Уверен? — рука Оциуса крепче стиснула рукоятку короткого гладия.
Огр подтянул дубину, младший Дро привычно втянул голову под защиту широких плечей старшего. Ферит Кружка удивленно бухнулся на стул механика, второй гном, что поухватистее, поднял кочергу. Мясо гномов хоть и жесткое, но кто знает, чего придет в голову глупым варварам?
Жилки вздулись подобно древесным корням на лбу зеленого великана. Острые, яростные глаза его сузились в две мелкие щелочки, будто башенные бойницы, готовые к жестокой осаде. Плечи раскрылись двумя могучими стволами, подогнулись ноги, — ему бросали вызов. Сейчас он пойдет в атаку, но вдруг:
— М?.. — прерывает напряженную тишь голос Оциуса Сириуса.
— Да?.. — спрашивает он сам себя, слегка всхлипывая.
— Подать меню?.. — предлагает Оциус незримому собеседнику. — Отчего бы Хозяину не закусить младшим из огров? В бою от него пользы немного — Сириус разговаривал сам с собой вслух, обращаясь к кому-то в далекой темной глубине. Его губы стоят на месте, но это не является помехой для беседы с уважаемым господином. — Мясо излишне глупого орка тоже неплохо скрасит ваш голод, м? Хозяин?..
Взгляд человека, оценивающе пробежался по орку, будто взвешивая на глазок, сколько весит зеленая туша:
— Слышите? — спросил дьявольский лев, — Хозяин говорит: для обеда и гномы сгодятся.
Оциус Сириус открыто поднял гладий, вставая в защитную стойку. Правая рука по обыкновению оставалась свободной. Она сама по себе была оружием. Вторым мечом, о котором противники догадывались лишь в самый последний момент… Здесь тесно для размаха дубиной, или топором, значит у него преимущество. Без всякого страха, он ожидающе смотрел на диких спутников. Ведь его обед не так уж важен, как обед хозяина. А он голоден. Хозяин всегда голоден.
И гномы попятились. Младший брат огров безмолвно советовал старшему что-то на ухо. Они отодвинулись, увеличив дистанцию. И никому не слышен их молчаливый диалог:
«Дьявольский лев. Ты был прав, Старший Дро. Надо было прибить во сне».
«Лев никогда не спит, Младший. Большая ошибка. Во сне духи убиенных жрут его заживо».
Лишь орк зловеще рычал, — его обычная реакция, что на гром грозы, что на стражей, а иногда и на собственную неуверенность.
Но потом… все стихло.
Так, что в пору крутить пальцем в ухе, проверяя глухоту. Иногда так бывает в самом сердце океанского шторма. Когда гнущиеся мачты распрямляются, паруса вяло обвисают мешками, а капитан
