— Эй, Мейер, вы куда? — окликнул Рокхорн уходящего магистра.
Старик обернулся и качнул плечом, разминая сустав.
— Я из простолюдинов, если вы запамятовали. В юности немного занимался фехтованием.
Рокхорн был гениален в нахождении коротких и ясных фраз, точно излагающих суть. Он ответил одним словом:
— Глупо.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Мейер, скидывая с себя колпак; в бою будет мешаться, — что-то мне чувствуется в этом юнце… Может мы и можем победить.
Старик развернулся и поспешил по лестнице, шаркая ботинками…
На внутреннюю площадь цитадели повысыпали люди. Беглецы со всех окрестностей. Грязные, изможденные голодом, они провожали легионеров и стражей в последний путь. Со всеми прибывшими подкреплениями их не набиралось и пяти тысяч. Пять тысяч мечей против армады мертвецов, число которых не поддается счету.
Стормо подтягивал кирасу. От шлема он отказался. Не было опыта рубки мечом с ограниченным обзором, лучше тогда и вовсе без него. На коне еще глупее будет — тут совсем никакой практики. Он вместе с центурием Богусом поведет пеших, а Тигль Римус и Гладий кавалерию. Так было обговорено заранее.
Петля никак не поддавалась его неловким пальцам. Стормо грязно, по-легионерски выругался.
Из толпы простолюдинов неожиданно выбежала богато одетая леди. Вручила подснежный цветок, и зачем-то поцеловала в небритую щеку… Упал на колени неизвестный крестьянин, умоляя спасти Рейнгард…
Сопели в ухо древние императоры. Стормо помотал головой, оглядывая окружающих. Глаза у него, наверное, стали совсем безумными, потому что публика нахлынувшая, как стервятники на умирающих воинов, в страхе отшатнулась.
— Пошли вон из моей головы! — зарычал ведущий легионы, пугая людей еще больше.
…Горак Страшный стал совсем огромным, как перезрелый овощ в орочьих пустошах. Стормо не дотягивал ему даже до колена.
Он пытался спрятаться от древнего предка в углу комнаты. Сжался в комок, прикрывая руками голову. Но варварский властитель был беспощаден. Бросал его об стены, как будто хищный лесной кот играет с ожиревшей мышью.
На плечи к юному императору присели и лопочут что-то Ребелий, Дорн и Лирус…
— А-ээ-ы, — нечленораздельно от боли в голове крикнул Стормо Торрий, — открывайте уже эти чертовы ворота! В бой!
У самых створ гордо стояли конные всадники. Им предстояла особая миссия. Прорвать ряды, насколько это возможно, и спасти аэронавтов цеппелина, пользуясь своей скоростью.
— Ну что, старый черт, готов вести кавалерию? — залез легат Гром на коня.
От легата Римуса послышалось лишь громкое хмыканье. Трудно было назвать пару сотен набранных всадников кавалерией.
Зато пика легла в руку, как влитая. Давно уже старец не чувствовал ее приятной тяжести.
— Как же хорошо, — тихо пробормотал он, счастливо улыбаясь. — Эй, Гром! Похоронишь меня возле скрюченного дуба, у северной школы меча. И чтобы огонь до самых небес был!
…с последними словами первого легата тяжелые ворота начали медленно приподнимать…
ГЛАВА VI Штурм
В те давние времена мы воевали одновременно с тысячами орков и со множеством эльфов, смерть несущими волшебством и стрелой.
Дурной расклад… хуже некуда… как же мы победили?
Гном-охотник припал на одно колено, укрываясь в кустах:
— Тшшшышь! Тихо! Всем вниз — кушать снег!
Охотники послушно растянулись на земле в неприглядных позах.
— А что это там висит, как хрен на заборе?!
И вправду, над армадой собранных мертвых сил парил разваливающийся на глазах огромный цеппелин. То пушку уронит вниз, то кусок палубы. Жадно взирали вверх гули, ожидая упрямого ужина.
— Дирижаблюсь, — поведал ученый огр, скромно хвастая умным словом.
Из необъятных карманов рыжебородого появилось мелкое механическое стекло. Усилителем зрения гном незамедлительно принялся осматривать окрестности. «Много. Очень много. Сюда бы нашего мага» — раздался ворчливый шепот. Прибор повернулся дальше на восток, шаг за шагом, просматривая ряды. «Вижу его…» — злобно сдвинул гном брови.
— Эй, ассасин, — кивнул карлик и передал механическое стекло, — наблюдай за ним неотрывно… И этот амулет нацепи, чтоб ружье стреляло… Стреляет и без него, говоришь? Ну не искушай судьбу, лучше одень.
Распорядившись, охотник в который раз принялся шлифовать винтовку, примеряясь к дулу придирчивым взглядом. И затвор снимет — перепроверит, и прицел повертит, будто желая увидеть, что оттуда выглянет сам Сефлакс и скажет слова одобрения.
Сзади тихо подобрался Оциус Сириус:
— Эй, охотник… С утра говорил Хозяин…
— Голову скрой. Сталь на солнце сверкает, — буркнул гном, не отрываясь от работы.
Сириус послушно накрыл пластину капюшоном.
— Хозяин говорит, он не против, чтобы я поработал на тебя.
Рыжебородый безразлично кивнул. В рядах гулей наметилось легкое движения. Что-то происходило и у главных ворот цитадели. Вот приподнялась створа решеток, затем посыпались наружу мелкие точки людей. «Легионеры» — отозвался Го.
— Идиоты, — сказал охотник, ругнувшись, — хоть бы не помешали… Ну чо, может еще назад побегут.
— Не побегут, — задумчиво сунул руку под капюшон Оциус. Зудела заплата на черепе, напоминая о громе орочьих барабанов и визгливых криках лютни.
Казалось, утихший снег вновь усилился. Не было туч на небе, и он падал из ниоткуда. «Ворожбу творит» — сообщил рыжебородый. Ассасин Го согласно качнул головой; тоже успел подметить разгорающийся огонь в руках Кукловода… Поднялся ветер, сбивая быстрым ударом белые шубы с редких деревьев. Холодная пыль настигла армию гулей. Но они, разумеется, безмолвствовали. Неотвратимое шествие продолжилось. На встречу маршировали легионеры, пряча лица под сталью шлемов и тканью плащей. Трескучий мороз Кукольника сковывал движения, покрывал руки инеем. Мороз проявлял на доспехах чудные узоры зимних стекол. Легионеры пригибались к земле, порой вставая на одном месте. Верно, чего-то выжидали.
— Феррит, — тихо шепнул Гелиом, чтобы не услышал рыжебородый упоминание имени, — никакое золото не стоит жизни добрых гномов. Что думаешь?
— Думаю, Гелиом, надо смываться отсюда по-тихому… Заберемся под алмазную гору — там никакой конец света не страшен…
Добрые гномы незаметно пожали руки друг другу, приняв решение.
Ученый огр тем временем снова достал волшебного жука. Жук ползет в сторону гулей, и значит охота будет успешной. Радостно улыбается ученый огр.
