Муха и влюбленный призрак

Мама уже сбавила скорость, а потом зачем-то свернула с дороги, и джип заскакал по полю. Тут и Маша заметила школьного историка Евгень Евгеньича и завхоза Иванова. Они сидели на какой-то длин­ной коробке, с тоской поглядывая на быстро надви­гающуюся тучу. Видно, потратились в Сочи, а води­тели на юге избалованы курортниками и даром не подвозят.

Увидев подъезжающий джип, Иванов заерзал и толкнул историка локтем. Джип был похож на укра­ шенную для карнавала танкетку: мордастый, свер­кающий, грозный, с «люстрой» из десятка лишних фар — мечта бандита. Иванов притих, по-черепашьи втянув голову в плечи. Бандитская машина остано­вилась у его ног, но завхоз не поддался на уловку. С безразличным видом он стал отколупывать ногтем какую-то прилипшую к штанине дрянь. Историк, приложив ладонь козырьком ко лбу, пытался разгля­деть людей за темными стеклами.

— Садитесь, — распахнула дверцу Маша. Завхоз вскочил. Машу он, похоже, не узнал, но заметил маму.

— Ба, наша телезвезда! Какая честь для нас, про­стых тружеников, — он поклонился, блеснув ранней лысинкой, и сразу нырнул в машину, чтобы второй раз не нагибаться. Противный был тип: моложе ма­мы, а брюзгливый, как старуха. Даже школьники об­ращались к нему «Иванов», а не по имени-отчеству.

Евгень Евгеньич сказал спасибо за обоих и начал втискивать в джип коробку. Стоймя она не помеща­ лась, лежа заняла бы все сиденье. В конце концов ко­робку бросили под ноги, уселись, и Евгень Евгеньич захлопнул дверцу.

Мама вывела джип на дорогу. Остающиеся пассажиры автобуса провожали его завистливыми взглядами.

— Вы, я вижу, тоже с обновкой. Почем такие иностранные машины? — осуждающим тоном спросил Иванов.

— Где как, — сдержанно ответил Дед. — Эта не совсем новая и обошлась не очень дорого.

— А на новую денег не хватило? — опять осудил Иванов.

Маша двумя руками уперлась ему в бок и заставила отодвинуться.

— Просто мне подвернулась эта. По случаю.

— Ворованная, — предположил Иванов.

— Нет, ее один пианист продавал.

— Хорошую машину по дешевке не продадут. Небось, после аварии кое-как поправил, а внутри все гнутое.

— Перестаньте, Иванов. Люди нас подвезли, надо благодарить, а вы язвите. - с досадой сказал Евгень Евгеньич.

— Нет, почему же. — Дед обернулся с переднего и сиденья и посмотрел на завхоза. — Человек беспокоится за нас, ведь правда?

Взгляд у Деда был неподвижный. Убедительный такой взгляд, Маша называла его про себя разведчицким. Иванов попытался отвести глаза.

— Я что? Я правда беспокоюсь. Может, он жулик, этот пианист.

— Согласен с вами! Без проверки никому нельзя доверять! — горячо подхватил Дед и продолжал раз­ дельно, как будто диктовал: — Но этот пианист про­веренный, лауреат международных конкурсов. Уезжает работать за границу, вот и продал машину. Вы же не хотели обидеть достойного человека?

— Да ни в жизни! — поклялся Иванов и сник. Дед объяснял Маше, как укрощать нахалов, но сразу эту науку не схватишь. Тут важны тонкости: и взгляд, и тон, и жесты, и даже паузы между словами. Это не гипноз, а психотехника: человек думает, что сам так решил, а в действительности пляшет под твою дудочку.

А Дед, потеряв интерес к Иванову, через другое плечо обернулся к историку:

— Евгень Евгеньич, вас до дома подвезти или к школе?

— Не стоит беспокоиться, нам бы до перекрестка...

— Да куда ж вы по дождю? — Дед кивнул на се­рую пелену впереди. Она была совсем близко.

— К школе. Люди отдыхают, а нам до ночи во­зиться, — сдавленно буркнул Иванов и пнул коробку под ногами. Там звякнуло. — Бандиты, а не дети! Любой замок гвоздем открывают. Даже девчонки шастают в подвал: Белого Реалиста им подавай!

— Кого?

— Это легенда, — объяснил Евгень Евгеньич. — Девочке, которая увидит призрак Белого Реалиста, он скажет имя ее будущего мужа.

— Суеверие, — вставил Иванов.

Маша подумала, что завхоз уже надоел всем за пять минут, а ведь бедный Евгень Евгеньич ездил с ним в Сочи. Интересно, зачем? Она исподтишка толкнула ногой коробку, и там опять звякнуло.

— Странное прозвище для призрака, — заметил Дед. — В монастырях обычно рассказывают о Черном Монахе, в казармах — о Солдатах разнообразных цветов. А в школе должен быть какой-нибудь Белый Ученик.

— Так он и есть реалист в смысле «ученик реального училища», — объяснил Евгень Евгеньич. — Вы вообще знаете, что раньше было в нашей школе?

Дед пожал плечами.

— Заметно, что особняк строили не для школы: колонны, эти каменные селедки повсюду... Герб чей- нибудь?