— Почему нет? — ответил Дед. — Поживи, подумай, — может, расплатишься понемногу, а мы тебя не будем торопить.
— Я даже не знаю, как вас зовут! — спохватилась Маша.
Милиционер улыбнулся:
— Меня зовут Билли Бонс. А еще Леха Уж, вор-рецидивист. Зачем тебе мое настоящее имя? Ты его забудешь через пять минут.
— Не забуду, — пообещала Маша, и Билли Боне назвал свое имя. Она забыла его сразу же, потому что уже начиналась новая жизнь, а милиционер оставайся в старой.
Последними укропольцами, которых видели Дед с Машей, были Барс и завхоз Иванов. Прихрамывая, завхоз тащил куда-то дырявый алюминиевый бидон; кот бежал за ним как привязанный. Дед затормозил, хотя Иванов был не из тех людей, с которыми хотелось прощаться.
— Уезжаете? — сказал он. — Конечно, кому Москва, а честным труженикам горбатиться!
Барс, как только завхоз остановился, стал тереться затылком о его штанину.
— Пшел! — отпихнул его Иванов. — Кота вот бросили, а он меня терроризирует!
— Выньте валерьянку из кармана, — подсказав Дед. — Из левого.
Завхоз охлопал карманы и вынул из левого невзрачный корешок:
— Правда, валериана. Я его на той неделе выкопал и забыл.
Он размахнулся, собираясь забросить корешок. Ошалевший от любимого запаха Барс понял, что его сокровище вот-вот улетит неизвестно куда, и деранул ивановскую штанину когтями.
— Животное, а понимает, в чем польза, — отдергивая ногу, заметил Иванов и припрятал полезный корешок.
— Иванов, — сказал Дед, — дело давнее, признайтесь, зачем вы лазили в колодец — вино пить?
Завхоз опустил голову.
— Нашли, — еле слышно вымолвил он. — Нашли! Я боялся, что когда-нибудь найдут и спросят... Толь ко я не один, нас целая компания была.
— Ну разумеется, — кивнул Дед. — Кто-то должен был спустить вас в колодец, кто-то стоял на атасе, чтобы учителя не заметили... В каком классе вы учились?
— В десятом. У меня щеночек свалился в колодец, — сказал Иванов. — Я за него сто рублей отдал, а он утонул. Я злой был, понимаете?
— Начали вас поднимать, и вы увидели ящики в штреке, — подсказал Дед.
— Увидел. У меня сильный фонарик был, шахтерский. Нагрузил ребятам ведро бутылок, сам выпил, а остальные перебил. Злой был за щеночка.
— Ребята выпили, стали вас поднимать и уронили.
— Ага. Разбежались, гады: думали, я тоже утонул. Я по стенкам вылезал со сломанной ногой, три раза срывался... Если бы я тогда знал, почем это вино, — прошелестел Иванов. — Если бы знал!
— Иди, — сказал Дед, — иди, честный труженик, и не завидуй. Я за свои генеральские погоны пятьде сят лег отслужил. А тебе удача сама дуриком шла в руки, так ты ее разбил со злости.
Дед тронул машину; Иванов и Барс глядели ей вслед. У завхоза кривилось лицо. Кот сидел у его ног с безразличной мордой древнего божка, которого не волнуют ни деньги, ни слава — ничего, кроме, разу меется, валерьянки.
Они становились все меньше и незначительней, пока не пропали совсем.
