В кабинет вошли два фотографа, опять усадили Деда в кресло и за минуту отщелкали, как президент говорит, а Дед слушает, как Дед говорит, а президент слушает, как они пожимают друг другу руки, как президент пожимает руку Маше и делает ей «бип».
На этом встреча с президентом закончилась.
Когда Маша с Дедом вышли в приемную, помощник спросил, в каком районе Дед хочет квартиру, и подарил ему огромную книгу про Кремль. Она была в кожаном футляре с застежками, размером с четыре самых больших тома энциклопедии.
Из-за этой невероятной книжищи они почти не увидели настоящий Кремль, потому что книжища была тяжеленная и не помещалась у Деда под мышкой. Ее можно было нести, только прижимая руками к животу, а так долго не походишь. Маша сбегала к Царь-пушке и Царь-колоколу, а Дед ждал ее на скамейке. Отчего- то ей казалось, что Дед сидит там с этой книжкой и плачет, и она побежала обратно. Нет, старый разведчик не плакал, но лицо у него было печальное.
— Мне тоже чего-то не хватает, — призналась Маша. — Президент, Кремль, в Москве жить… Вроде надо до потолка прыгать, а я ничего особенного не чувствую. И президент какой-то обычный.
— Если он президент, значит, уже необычный, — сказал Дед. — Просто он каждый день встречает много людей и не успевает найти нужные слова для всех. Вот и говорит обычно. Ты сто раз вспомнишь эту встречу, и каждое слово будет казаться тебе очень важным. Еще и присочинишь то, что хотела услышать и не услышала.
На стоянке у моста их ждал Вадик с темирхановским джипом.
— Босс уже дома, звонил мне на «трубу», — сказал он. — Поехали. Вас все ждут, конкретно. Жанка баранью ногу печет, дедушка Рашид вино разливает.
— Спасибо, не могу, — отказался Дед. — Мы сейчас — в Курск, Ухова выручать. Письмо от президента — хорошо, но и самим приглядеть надо.
— Конкретно, — согласился Вадик. — Тогда я вас отвезу, куда скажете.
И Дед сказал:
— Езжай домой, чего уж. У вас же праздник.
— Но вы к нам заглянете? В Москве или и Сочи, когда хотите.
— Разумеется, — ответил Дед.
Маша вдруг поняла, что не собираемся он в гости к миллионеру, разве что его затащат. Было жаль не увидеть больше Розку, похожего на бандита добряка Вадика и всех остальных, даже задаваку Малика,
Вадик, наверное, почувствовал то же самое.
— Ну, бывай, Муха, — сказал он, поглядывая на нее в зеркальце машины. — Красивая ты. Тяжело тебе будет.
— Это почему?
— Потому что красота — товар. Один тебя захочет купить для комплекта к вилле, «мерсу» или собачке, другой станет брать наглостью, чтобы перед пацанами тобой козырять. А парня, который тебя по- настоящему любит, они ототрут. Ты его и не заметишь.
— Я постараюсь заметить, — сказала Маша.
— Да уж, постарайся, — кивнул Вадик будет в сторонке, но всегда поблизости.
