— Ага. Только у меня с русским языком проблемы. В Англии были проблемы с английским, в России с русским… Такой уж я — серединка на половинку.
— Проблем нет. Есть цели и задачи, — сказала Маша.
— А если я захочу слетать на Марс или стать директором мира?
— Тоже не проблема. Это фантазия. Сейчас твоя цель — лучше знать русский язык. Что тебе не дается?
— Все: и орфография, и пунктуация.
— Значит, ставишь себе задачу: каждый день читать страниц по сто из любой хорошей книжки, обращая внимание на орфографию и пунктуацию.
— А если я просто неспособный к языкам?! — с вызовом сказал Максим.
— Таких людей не бывает. Ведь все говорят на каком-нибудь языке. Одни получше, другие похуже, но все. Значит, и ты можешь.
— Ты это сама придумала!
— Нет, мама так говорит. Она знает английский, шведский и французский. А Дед — английский, французский, испанский и немецкий.
— Тебе легко говорить, раз у тебя предки такие, — промямлил Максим. — Способности передаются по наследству.
— А у тебя, что ли, другие? Они же работают в Англии, значит, английский язык знают.
— Отец в тридцать лет выучил английский, когда стало очень надо. Может, и у меня способности прорежутся к тридцати годам?
— Сами только зубы прорезаются, и то надо пить молоко, чтобы хватало кальция, — сказала Маша. — Заставляй себя. Вот что ты делаешь, чтобы стать криминальным репортером?
— Прямо сейчас? — удивился Максим. — Надо же сначала окончить школу, поступить на факультет журналистики.
— А потом?
— Окончить университет, прийти на телестудию…
— Ну! — поторопила Маша.
— Ну и снимать криминальные репортажи: кто кого застрелил или там треснул чем-нибудь.
— А фактура откуда?
— Что? — не понял Максим.
— Откуда ты узнаешь, что кто-то кого-то треснул?
— А мне разве не скажут?
'Спокойно, — сказала себе Маша. — У меня мама журналистка, вот я и знаю, как они работают… Хотя и ему ничего не стоило узнать. Об этом и пишут, и по телику рассказывают'.
— Если кто-то найдет интересный сюжет, он сам его и снимет. А тебе в лучшем случае подарит пустячок, на который у него времени не хватило. И вот вы вернетесь в студию: он привез ограбление Третьяковской галереи, а ты — пожар в строительном вагончике. А выпуск новостей — это полчаса на все, от президента до спорта. Его сюжет дадут в эфир, а твой выкинут.
— А что ж делать? — растерялся Максим. И сразу же себя успокоил: — На журфаке научат!
— Чтобы поступить на журфак, нужно еще в школе написать и напечатать в газетах пять заметок, — сказала Маша.
Максим помолчал, переваривая сообщение. Он и этого не знал.
— Ничего себе примочки! Они должны выучить человека, а потом спрашивать!
— Макс, а ты правда хочешь стать журналистом или это тебе только что в голову пришло?
— Правда! — твердо ответил Машин сосед по парте, — Когда смотрю по телику: президент, министры, микрофоны, журналисты вопросы задают, — мне хочется к ним.
— Так делай для этого что-нибудь! — взорвалась Маша. — Сколько лычек у сержанта, военный репортер?
— Смотря где, — ляпнул Максим. Маша даже не сообразила, о чем он:
— В России, не в Англии.
— Я и говорю о России. Если на рукаве…
— Макс, у меня для тебя новость: знаки различия у нас носят на погонах примерно после Сталинградской битвы. — Маша подумала, что зря тратит время на этого тряпочного человека, и добавила: — До свидания, не провожай меня больше.
Максим приотстал и поплелся за ней в двух шагах.
— Я же сказала!
— Просто нам в одну сторону, — жалобным голосом сообщил Максим.
— Тогда ты иди впереди.
— Не хочу. Чего это я буду идти впереди? Мне нравится идти медленно, воздухом дышать.
'Влюбился!' — ужаснулась Маша. Еще вчера она мечтала об этом — не потому, что сосед по парте ей понравился, а потому, что хотела отомстить.
Она поплелась еле-еле, надеясь, что у Максима лопнет терпение. Но нет, Тряпочный человек двигал сзади, выдерживая дистанцию в два шага, и не собирался ее обгонять.
Так они доползли до заброшенного дома. Ничего новенького Маша не ожидала увидеть, и вдруг… Из- за забора высовывался багажник бордового 'жигуленка*!
На секунду Маше показалось, что она спит. Сейчас покажется Сергейчик со шенком на поводке и скажет: 'Невнятная 'шестерочка'… Подойдя ближе, она рассмотрела, что машина другая, новая. Сомнений быть не могло: ее водитель скрылся в заброшенном доме. Интересно!
Маша обернулась к своему робкому провожатому:
— Ты говорил, что хочешь стать криминальным репортером?..
Глава XXIV
ОСОБЕННОСТИ ПОИСКОВ ТРУПА, КОГДА ЕГО НЕТ
Находки в подвале изменили планы Зайцева. Несколько капель крови на полу и даже следы волочения тела можно было списать на рядовую драку. Но когда к этому добавились осколки прибора для поисков золота, преступление сразу выросло в 'особо тяжкое'. У него появился мотив. Зайцев рассудил, что раз приборчик разбили, то золото в подвале было, но кому-то не хотелось, чтобы его нашли. В таком случае судьба кладоискателя представлялась очень печальной. Отставной майор не сомневался, что в заброшенном доме произошло убийство, и был недалек от истины.
За спиной Нехорошего мальчика замаячила фигура крупного уголовника. Впрочем, Зайцев и раньше думал, что малолетка работает не один. Влезть в окно и кошка может. А чтобы спланировать кражу, нужен опыт.
Расследованием убийств занимается прокуратура, эта работа не для частного сыщика. Зайцев разрывался на части. Он был обязан заявить об особо тяжком преступлении. Но ему ли не знать, что из этого получится? Понаедет милиция, начнут искать труп. Если не найдут, то и дело об убийстве заводить не станут, потому что нет потерпевшего — нет и преступления. А вора спугнут, и собственное расследование Зайцева пойдет прахом. Так заявлять или не заявлять?
Сыщик понял, что не сможет продолжать расследование, зная, что где-то поблизости, может быть, лежит убитый. Раньше он хотел обойти дом, порасспросить его обитателей, если такие найдутся. На все Зайцев отводил себе не больше часа. Потом он собирался завалиться на диван в комнате с окнами во двор и ждать Нехорошего мальчика. В трех десятках подходящих для наблюдения квартир обязательно найдется старый диван… Увы, теперь надо было со всем вниманием искать труп. Вздыхая и кляня себя за добросовестность, отставной майор углубился в железные джунгли подвала.
Трубы тянулись по стенам, поднимались под потолок и опускались до пола. Тонкие, средние и толстые. Водопроводные, газовые и канализационные. Опытный глаз находил в их сплетении сотни закутков и щелей, в которые можно было втиснуть убитого. Как и Маша, Зайцев определил по размазанным каплям
