Том 1. Стихотворения 1838-1855

Дева идет к ручейку, где встречать уж издавна
Гуси-любимцы привыкли кормилицу-деву…
Весело корм шелушат с алебастровых ручек
Добрые птицы дворные и вздор благодарный возводят
К деве прекрасной, как будто любуяся ею.
Только один и не ест и приветливой ласки не ищет.
Тщетно к нему простирая обильную кормом
Длань, подзывает его изумленная дева:
Он не подходит. Вот она ближе к нему, а он
Дальше;
Дева за ним — он всё дальше… и странно
Ей показалось, что сделалось с гусем? «Постой же! —
Думает, — я тебя так не оставлю, проказник; поймаю
И за побег накажу — накормлю хорошенько!»
Просо за пазуху всыпав и платьице к верху поднявши
(Был уже вечер, и небо обильно росилось),
Ручки к нему простирает и ловит, как серна
Вслед беглецу устремляясь и алые губки кусая,
Полные милых упреков, в досаде. И вот уж накрыла;
Вот уж готова схватить, но опять непокорный
Вырвался, снова отшибся далеко — и снова,
Стан распрямив серновидный, бежит утомленная
Дева.
С версту и более так пробежала; но тщетны
Были усилья красавицы, силы уж ей изменяют,
Дух занимается — хочет бежать и не может…
Стала, кругом оглянулася. Вправо окраина леса,
Дальше пространная нива, покрытая рожью;
Налево…
«Боже! какая картина!..» И скромно потупила очи
Робкая дева и в страхе дыханье удерживать стала…

3

Влево была небольшая поляна, и кусты
Шли от нее далеко и с самим горизонтом сливались.
С края же кустов (и вот что стыдливую деву смутило)
Кто-то лежал, устремившись очами на небо
И выпуская дымок из коротенькой трубки с оправой.
Был он красив: в голубую венгерку с кистями
Затянут, обут в сапоги до колен и украшен
Желтой ермолкой с зеленою кистью; лежала
Пара легавых собак близ него, и смотрело
Смерть наносящее дуло ружья из куста. Удалиться
Силы собравшая дева хотела, но снова
Силы ей вдруг изменили — осталась и долго,
Долго смотрела, забыв и стыдливость, и гуся,
И всё, что ни есть на земле. В упоеньи,
С сердцевластительным взором, с улыбкой, чарующей душу,
Молча стояла, молча глядела и таяла тайным
Пламенем… Вот бы идти — победила влеченье
Страстное… Вдруг встрепенулся — подходит
Прямо к охотнику гусь, распустив златоперые
Крылья,
Дерзко крича и длинной главой помавая.
Бросились псы, оглянулся охотник и видит:
Сладкоприветная дева пред ним; как с неба
Слетевший
Ангел, она прекрасна была, и прелесть любви
Окружала
Нежные члены ее, жажду любви пробуждая.
Муку любви почувствовал Карп при виде
Волшебном
Стройного стана ее; приподнялся и рухнулся
Снова
Он на колени пред нею, и речь полилася потоком,
Словно с горы сладкозвучные волны, словно
Из бочки
Мед искрометный на дно ендовы позлащенной.

4

Грусть и тоска воцарились в селе Вахрушове.
Печальна,
Бродит одна Степанида и тайную думает думу:
После того, что сказал ей охотник, влюбленная
Дева,
Словно как будто с собою расставшись, была
Беспрестанно
С Карпом прекрасным. Ни вкусный крыжовник,
Ни вишни,
Ниже галушки ее не прельщают; то в землю
Взоры потупит, то к милым Сопелкам (Турово тож)
Их поднимет
С темной надеждой и с полной тяжкими вздохами
Грудью;
Временем щеки — как жар, временем бледные; очи
Полные слез, засохшие губы, и все в беспорядке
Мысли, как волосы… День и ночь Степанида
Вздыхала,
Слабая, томная; не было ей ни сна на постели,
Ниже покоя на месте ином, и Кондратий Степаныч,
Нежный родитель ее, услыхавши, что дочь
Степанида
(Свой покой потеряла), обедать не мог, и простыли